собрал команду и стал выяснять «кто с кем в рейсе живёт?»
– Ты с кем?
– С финкой…
– За эту старую рухлядь ты хочешь десять новых рублей? Ищи дурака.
– Борис – ты не настоящий советский человек. Настоящий человек выручает товарища в беде.
– А ты-корыстен и ищешь выручки. Хочешь, я тебя наведу. Одолжи у БэВэ.
– Неудобно.
– Тогда в кассе взаимопомощи.
– Не состою.
– Ладно, целуй руки, помогу. Идём к Ольге Григорьевне.
– Всегда говорил, что ты – молоток, только без ручки.
Они идут к Ольга Григорьевне – плановику и экономистке отдела, потому что она и касса взаимопомощи – «близнецы- братья». Она армянка. Её соплеменники и должно быть родственники уже проявили себя в проектном и конструкторском отделах, и окружающие с интересом наблюдали как разрастается на предприятии эта огромная, трудолюбивая армянская семья.
В разговорах никого не щадили. Чаще доставалось Юрию Зыбину, наверное, самому талантливому и с беззлобным характером.
…а гений советских учёных…
– Не надо. Мы давно о нём так не говорим… Мы заявляем: этот задрыга успел натворить.
– Сотворить?
– Так напишут газеты.
И оставалось под тон настраиваться: и работать, и творить и выживать в производственном и бытовом смысле. Как говорится в бассейне: «Плыть от стенки до стенки».
А жизнь катилась своим манером. В воскресение на картошку. (Убирать картошку в подшефном совхозе).
– Борис Викторович, как же так? Воскресение – День космонавтики.
– А нас это не касается, – ответил тогда Раушенбах. – Мы же не космонавты.
Хорошо иметь свой профессиональный праздник. Например, День навигации.
– А можно ли день превратить в год?
– В полгода можно. Например, полярный день.
В какой-то момент не чувствуешь себя собакой, на которой всё заживёт. Было радостно, когда после первых полётов на фирму приезжали космонавты и выступали на митингах с только что сколоченных трибун. Когда прилетел Гагарин, вообще был «День открытых дверей». Открыли настежь ворота, и местные мальчишки залезли на деревья на территории. И были разные неуклюжие стихи. А Лида Солдатова поцеловала первого космонавта. Но так было единственный раз.
Впрочем, об этом и о разном. Обо всём понемножку.
Артист.
В новом отделе у Раушенбаха три зама: Легостаев, Князев и Башкин.
Башкин действительно – сложный, замороченный или артист? Скорее, артист. Как-то за столом заговорили о главном. Раньше о нём много говорили. В новинку было.
– Работяга он, – сказал Князев. – Зачем ему сидеть над приказами? Замы есть.
– Артист он, – сказал Башкин, – Играет на публику. Его трагедия- в недостатке информации о положении дел.
