фотографии.
Он помолчал в раздумье, потом добавил.
– Мама очень хотела, чтобы я составил родословную нашей семьи. «Никогда не забывай о семейном дереве, – твердила она. – Связь времен и поколений не должна прерываться». Но если по отцовской линии у меня все более- менее ясно, то по материнской – сплошные темные пятна. Мама даже не смогла толком объяснить, кто ее отец. Его она никогда в глаза не видела. Бабушка однажды упомянула, что он якобы погиб в гражданскую войну. Вообще бабушка, со слов мамы, была суровой и замкнутой женщиной. И всегда жила одиноко. Вот я и подумал, может, здесь найду какие-нибудь корни. Так что не зря меня потянуло сюда. Как говорится, «пепел родины застучал в моем сердце» и позвал меня. Выйду на пенсию, может, поселюсь здесь навсегда.
Пока Мишка со свойственной ему неторопливостью раскрывал некоторые свои семейные тайны, мы свернули с шоссе и очутились на узкой дороге, обрамленной с обеих сторон чередой разнокалиберных дач. Возле одной из них машина остановилась.
– Приехали, – торжественно провозгласил Михаил. – Вот мое ранчо.
Мы вошли в добротный кирпичный дом, с кухонькой и двумя уютными комнатами, одна из которых предназначалась мне.
2
Распаковав вещи, я выглянул на улицу из окна моей маленькой комнатки, ожидая возвращения друга. Он направился какому-то к знакомому дачнику, у которого имелась коптильня, на предмет приобретения свежекопченой рыбки. Улочка и соседние дачи выглядели безлюдными. На многих дверях и воротах, ведущих в маленькие усадьбы, висели замки. Это удивило меня: разгар дачного сезона, а здесь пустынно.
Мишка задерживался. Несмотря на раннее утро, было уже жарко. Справа из-за кустов отцветшей сирени шпарило южное солнце. Мой слух привлек яростный лай собак. Он немедленно отозвался ответным разноголосым собачьим хором на десятках далеких и близких дач.
Вскоре на улочке показались две матерые овчарки, которых с трудом удерживал на поводке живописного вида худощавый и в возрасте мужчина. Непонятно было, кто кого тянул: то ли псы хозяина, то ли он их. Мужчина выделялся колоритной седой головой с длинными до плеч волосами, такими же белыми усами и широкой бородой. Волосы сзади он стянул черной лентой.
Овчарки, заметив мою физиономию в окне, обложили меня густым собачим матом и рванулись в мою сторону, едва не уронив хозяина.
– Тихо, мальчики, – негромко, но властно скомандовал он. И овчарки тут же послушно умолкли, хотя и продолжали свирепо сверкать на меня налитыми кровью глазами. Словно предупреждали: лучше тебе с нами на узенькой дорожке не встречаться. Чего, впрочем, мне самому не хотелось.
– Собачки у вас, однако, не очень ласковые, – заметил я.
Он бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал. Несмотря на то, что мужчина обладал узкими плечами, под фиолетовой рубашкой скрывались хорошо тренированные мышцы.
