руке разгоралась боль, но держать пакет надо ей. Правая мне еще понадобится.
Я встал под массивной металлической дверью, резко выбивавшейся из облика всего домика – такого старенького и заброшенного с виду, – и позвонил.
Ждать пришлось минуты две.
Сначала в окне сбоку, за горизонтальными полосками жалюзи, в светлых линиях мелькнула тень. Через несколько секунд громко щелкнул замок. Я потянул на себя тяжелую металлическую дверь и вошел.
– А, Владик…
На миг я увидел его улыбку – но она тут же спряталась между жестких складок его лица.
Старик… У него всего один клок седых волос – на левом виске, – а остальные черные, как смоль. На самом деле ему пятьдесят один, а в силе рукопожатия он даст фору любому из нас. Да и не только в телесной силе, – он куда опытнее любого из нас. Старик давил этих чертовых сук, когда я еще с горшка под стол бегал.
Давил их умело и много. До тех пор, пока не потерял обе ноги и левую руку.
– Вот, к чаю попить привез… – начал я.
Голубые глаза старика буравили меня, и я знал, что он прекрасно читает все мои мысли.
– Ага, к чаю… Знаем мы ваш чай. Нет, чтоб хоть раз в год просто так старика навестить. Куда там!
Он раздраженно хлопнул правой рукой и протезом левой по колесам кресла, от души дернул ободы. Развернул кресло и покатил по коридору обратно. Пробурчал, не оглядываясь:
– Ты так совсем мою девочку ухайдокаешь, Крамер… Который уже раз за месяц?
Я ничего не ответил. Просто прикрыл дверь и пошел следом.
Нам сегодня предстоит серьезный разговор – но не сейчас. Старик может брюзжать, может злиться, но он человек дела. И поэтому сейчас…
– Продукты пока разгрузи, – скомандовал Старик и повернул влево.
Туда, где когда-то была другая квартира, пока Старик не объединил весь первый этаж в одну. Он покатил в дальний конец дома, а я прошел на кухню и стал разгружать пакеты.
Потом пошел в гостиную, но не удержался, заглянул в кабинет. Как всегда, здесь пахло книгами, а на столе – огромном, как бильярдный, письменном столе в четверть комнаты – кавардак из исписанных листов бумаги, раскрытых книг, вверх и вниз разворотами, чтобы не перелистывались и не захлопывались, томов побольше и огроменных томищ.
Поверх всего – одна из их книг. Издали разворот, если не всматриваться, похож на обрывки жирной паучьей сети. Ближе к краю стола разложен еще какой-то старинный фолиант…
Здесь вообще много книг.
И современных – самых разных, от медицинских словарей до лингвистических пособий, – и старых. Три стены в книжных полках, и все забиты книгами. Самые старые собраны в углу слева от окна – там, где их никогда не настигнет прямой солнечный свет.
Здесь у Старика есть все, о чем только может мечтать библиофил-старьевщик – и даже больше.
