не знал. А мне страшно… Мне всегда казалось, что вокруг очень много отвратительных людей, но сейчас их становится все больше и больше. Ладно уж демоны, но люди же! Возможно, что я утрирую или схожу с ума, но временами мне жутко на улицу выходить. Повсюду пронизывают взгляды, наполненные ненавистью, злобой и презрением. Женщины стремятся стать стервами, мужчины – подонками. Неужели дальше только хуже будет? Не хочу. Единственный способ спастись от этого зла, это самой стать злом.
Мы немного помолчали, и, чтобы сменить тему, как-то продолжить разговор и развеять возникшую неловкость, я спросил:
– Слушай, а ты сегодня классно смотришься! Откуда у тебя такая одежда?
Эля действительно выглядела потрясающе, но уже совсем не так, как на набережной. Когда только успела? Подбритые виски, короткие белые волосы, пирсинг в носу и ушах, красные шорты, очень выгодно выделявшие соблазнительную попку, нарочито дырявые черные колготки. Ее крепенькую грудь прикрывал топ с таким вырезом, что какой-нибудь святой отец получил бы инфаркт, едва завидев подобную красоту. Ростом под метр пятьдесят, в облегающей экстравагантной одежде, она относилась к тому типу девушек, которых принято называть миниатюрными. Длинные тонкие пальцы, немножко смугловатая кожа, высокие скулы, большие выразительные глаза, вздернутый носик кнопкой, приятная улыбка маленького ротика, круглые щечки, мелодичный и звонкий голос, все это мне чрезвычайно нравилось, вновь вызывая ассоциацию с анимэшкой из японского мультика. В ее лице было что-то обманчивое детско-невинное. Картину дополняли всякие разные железочки и ремешочки удивительно гармонично вписывающиеся в общий облик. Сейчас Эля казалась еще более молодой, и я дал бы ей лет восемнадцать, от силы – двадцать. Весьма радовало и то обстоятельство, что не нужно было скрывать от девушки свой интерес к ее внешности, и я, ничуть не смущаясь, кидал нескромные взгляды на объект своего внимания.
– А, это… я сама соорудила, плюс наследство. Бабушка моя, покойница – большое спасибо ей, удивительной бережливости была человек. Даже срезала застежки-подвязки для чулок со старых корсажей для последующего сохранения. Носили такие предметы раньше женщины. Всего-то лет сто назад. Эластин еще не изобрели, потому все белье было вообще непонятного вида и формы, либо – резиновое напрочь. Зато теперь я пришила эти застежки к своим любимым красным панталонам – тоже наследие – и получилось, весьма зашибись. Чулки тоже есть того времени, серый плотный капрон с геометрическим рисунком, но, блин, ходить в капроне, я не собираюсь даже ради фрикского облика. Такой вот прикол.
Она согнула свою красивую ножку и оперлась подбородком на круглую коленку. Эля смотрела снизу вверх в мои глаза и чего-то ждала. Эта девушка могла бы считаться экзальтированной особой, но на самом деле ее характер был выдержан и устойчив. Тем не менее, одевалась она экстремально. Во всяком случае, в данный момент напоминала порочного демона с лицом
