я отдам документы и объясню, что вам должны сделать.
– Слушайте, Александр… – Елена вздохнула. – Вы мой добрый гений.
– Я не гений и уж точно не добрый. Просто знаю жизнь. И, кстати, вы обещали напоить меня кофе, а тут нет вендингового автомата.
– Кофе?!
– Да, кофе. Сейчас поедем в кафе и вы меня напоите.
– Но я…
– Елена, я пошутил, – Громов засмеялся. – Мы сейчас поедем отсюда, но за кофе.
– А… куда?
– Завершать заботу о вас. Найдем какой-нибудь магазин, купим вам шапку.
– Шапку? А зачем мне шапка? У шубы есть капюшон, вы же видите.
– В вашем капюшоне только собирать жареные каштаны. В Париже на бульваре Капуцинов. А не выезжать ночью на трассу.
– Каштаны вообще-то жарят, после того, как соберут, – она улыбнулась. – Образ хороший, надо запомнить… Но мне тепло и в капюшоне.
– Как вам в нем тепло, мне видно со стороны. Году в девяностом или около того мы с женой отдыхали в Сочи. И привезли дочери книжку с картинками, купили из-за обложки.
– А причем тут мой капюшон?
– При том, что на обложке сидела кошка. Она была белая и в очках. Вы без очков и в черной шубке, но нос у вас был такой же красный, как у кошки!
Елена засмеялась.
От нее опять пахло духами.
– Если говорить серьезно, трасса есть трасса. Вам еще ехать и ехать, нет гарантии, что не придется хоть раз выйти из машины, заправиться средь чистого поля.
– Ладно, ваша взяла, – она вздохнула. – Едем и купим.
– И еще теплые колготки. Если не хватит денег, одолжу, отдадите вместе со всем. Найдете самые толстые и наденете, лично удостоверюсь.
– Слушаюсь.
Она развела руками.
– Вам невозможно не подчиняться.
– Это радует, – ответил Громов.
7
– Ну, и как я вам? Очень смешно?
– Не очень.
Елена стояла перед машиной в желтоватом свете фар.
Шел все тот же снег – в городе без ветра, редкий и крупный; мохнатые шестигранники падали медленно, поворачивались и сверкали.
– Вы прелесть, Елена. Недаром вас когда-то называли Прекрасной.
Громов не лукавил. Убогая разноцветная витрина окраинного магазинчика казалась дверью в новую жизнь.
Таковой не могло существовать, но сейчас в нее поверилось.
– Какая я прелесть, сама знаю… Не про себя спрашиваю, про шапку. Единственная, которая оказалась подходящей в этой тысяче мелочей.
– Извините, я задремал, – признался он. – А шапка… Выйдите из света, пожалуйста, тут все мерцает.
Елена отступила в сторону.
На ней красовалась белая шапочка грубой вязки с двумя кисточками по углам.
– Ужас, правда? Рожа круглая, как у Чиполлино, и еще эти хвосты, какой-то
