style="font-size:15px;"> – Какой?
– Приучить парижский народ к имени Мазарини, которое внушает ему такое сильное отвращение.
– Сейчас я слышала крики: «Долой Мазарини!» – нахмурила брови королева.
– А я, – сказал де Бар, – решился освободить вас от Бофора. Если Жарзэ не успеет, я берусь за это.
Жарзэ и де Бар, низко поклонившись королеве, ушли. Через несколько минут они вошли в Тюильри в сопровождении герцогов Кандаля и Монморанси, сына казненного Бутвилля, Ногарэ, Валетта, Ланикана, Ревиньи и других.
В ту минуту, как они выходили из сада Ренара, мадемуазель Монпансье немного отстала от королевы, которая направилась к террасе с намерением присутствовать при сцене, обещанной Жарзэ. Принцесса сделала знак графине де-Фронтенак, одной из ее статс-дам, и та поспешно подошла, угадав бурные мысли, волновавшие душу ее повелительницы.
– Ради Бога, графиня, велите сию минуту предупредить герцога о том, что затеяно.
– Я сама побегу, ваше высочество.
– Это еще лучше. Ступайте скорее.
Любопытствуя посмотреть на происходящее, мадемуазель Монпансье подошла к королеве, желая в глубине сердца неудачи Бару, которого она терпеть не могла, и желая счастья Бофору, к которому, по-видимому, не питала ни малейшей ненависти.
Франсуа Вандом, герцог де Бофор, был сыном Сезара Вандома, родившегося от Генриха IV и Габриэли д'Эстрэ. Теперь это был тридцатидвухлетний мужчина, красивый и белокурый, как Аполлон, храбрый выше всяких похвал, всегда готовый на отважные поступки. Вокруг него сгруппировались все недовольные – и прежде и после его побега из Бастилии. Они помнили слова королевы, провозгласившей его, когда он ей был нужен, самым честным человеком во Франции.
Как сказал маркиз Жарзэ, герцог Бофор имел привычку гулять каждый день в главной аллее сада Тюильри. Пока Жарзэ составлял против него заговор с Баром и с королевой, Бофор вошел в сад, сопровождаемый, по обыкновению, дворянами и вельможами, которые почитали за честь сопутствовать этому популярному и очаровательному принцу. Париж с удовольствием находил в нем блестящие качества и милые недостатки короля-волокиты.
Фамильярно опираясь на руку герцога Бриссака и беседуя с ним, Бофор не успел сделать и трех шагов по аллее, как графиня Фронтенак, которая шла к нему в сопровождении пажа мадемуазель Монпансье, сделала вид, будто выходит из глубокой задумчивости и только что приметила его. Она посторонилась с дороги, чтобы пропустить принца, но тот, оставив Бриссака, поспешно пошел ей навстречу, сняв шляпу. Графиня Фронтенак протянула ему свою руку, и он, поклонившись, поднес ее к своим губам.
– Как, графиня, вы уже уходите из сада? – спросил Бофор, идя с нею по главной аллее.
– Да, монсеньор, я оставила королеву и мадемуазель Монпансье у Ренара и вдруг вспомнила, что сегодня постный день и что я обещала моему духовнику строгое воздержание.
– Ах, Боже мой! Какие же грешки совершили вы, графиня, если на вас наложено такое покаяние?
– Если я вам скажу, вы мне не поверите.
– Клянусь
