Жантон, Марго, Като, Луизон, Марион, Жарникотон?…
– Пощадите меня!
– Двор и город, переулки и рынки, монсеньор. Признайтесь, что я была бы в обществе слишком многочисленном, чтобы надеяться отнять у вас час… в неделю.
– Вы восхитительны, но…
– Я не говорю об одной даме…
– Какой даме?
– Эту вы угадываете.
– Нет, клянусь душой.
– Я не скажу вам ее имя, но я отведу вас туда, куда она посоветовала мне вас отвести.
– Куда это?
– К коадъютору, чтобы по вашему ходатайству он выбрал мне духовника.
– Графиня, вы смеетесь?
– Нет, клянусь вам, – отвечала графиня с величайшей серьезностью.
– Ну! Пойдемте к коадъютору.
– Сюда, герцог, вот в эту калитку.
– Хорошо, мы уйдем отсюда, милая графиня, но позвольте мне прежде дойти до конца аллеи, я вижу там некоторых господ, которым мне не хотелось бы уступать дорогу.
– Э! Монсеньор, мне кажется, эти люди слишком веселы.
– Это правда.
– Они расположены затеять ссору со всеми, и я была бы в отчаянии…
– Не советую никому затевать ссору со мной, графиня. Этим господам менее, чем кому бы то ни было, – если не ошибаюсь, в первом ряду маркиз Жарзэ и герцог Бар.
– Именно так.
Графиня видела, что не осталось никакой возможности не допустить принца, храброго и смелого, следовать по начертанному им пути. Обе группы, шедшие навстречу друг другу, находились уже шагах в тридцати одна от другой, когда у калитки сада, выходившей на реку, возник большой шум.
– Это что? – спросил Бофор, остановившись и указывая на берег кончиком своей трости.
– Это добрые люди, произносящие ваше имя, монсеньор.
– Да, я слышу.
– Часовой не пускает их в сад.
– Надо узнать, чего они хотят, я пошлю кого-нибудь туда.
Герцог обернулся к окружавшим его дворянам, но крики усилились и вынудили его самого поспешно направиться к калитке.
– О, Боже! – вскричала графиня Фронтенак, последовавшая за ним, – я примечаю в толпе окровавленного человека.
Герцог, подойдя к калитке, сделал знак солдату, который пропустил толпу. Толпа состояла из людей разного звания, в ней больше всего было рыночных носильщиков, а также множество торговок – с растрепанными волосами, с пеной у рта от гневных выкриков.
– Герцог Бофор! Герцог Бофор! Мщение! Мщение!.. – кричали женщины, между тем как мужчины только испускали глухие восклицания, хотя и сдержанные, но похожие на отдаленный рык льва.
– Что такое? – спросил герцог, подходя с той благородной осанкой, и с той совершенно особенной грацией, которые так легко покоряли сердца черни.
Круг раздвинулся перед ним, и он очутился около Жака Мансо, которого, с окровавленной повязкой на лбу, поддерживал какой-то молодой человек.
– Монсеньор, – сказал молодой человек, –
