Нимандр Голит – это не более чем нарост воспоминаний, затвердевший от наплыва ощущений. Прекрасная женщина погибла у него на руках. Еще одна погибла от его рук; лицо потемнело, словно грозовая туча, которая не в силах пролиться, глаза выпучены. Брыкающееся тело, летящее из окна, вниз, под струями ливня.
Цепочка может вращаться вечно, а кольца будут сверкать, точно живые. Стоптанные сапоги будут двигаться вперед, то сходясь, то расходясь, как лезвия садовых ножниц. Будут даваться клятвы и уверения, через силу, словно втискиваешь распухшую руку в перчатку. Все будут стоять с уверенными лицами либо пойдут, подталкиваемые ветром, которому ведомо, куда надо идти. И все будут желать хоть капли тепла в его ледяных объятиях.
Но это пустышки, болтающиеся перед глазами, как марионетки на спутанных нитках. Стоит потянуться рукой, чтобы распутать их, разобраться во всем, как они снова улетают куда-то прочь, и их не достать.
Клещик, который, несмотря ни на что, сохранял способность улыбаться, шел рядом, но чуть позади. Из-за этого Нимандр не видел, с каким лицом тот встретил тьму, накрывшую путников. Однако непроницаемая ночь отступила, вокруг проглянули стволы хвойных деревьев, и на лице Клещика появилась саркастическая усмешка.
– Да уж, весьма неплохо, – пробормотал он, четко давая понять, что каждое слово – ложь, но при этом явно упиваясь своей издевкой.
Вокруг клубился влажный туман, холодом оседая на коже. Чик замедлил шаг и обернулся. Тогда-то все увидели, насколько он тоже вымотан. Кольца на цепочке прекратили крутиться.
– Устроим привал, – сипло проговорил Чик.
Доспехи и одежда Чика были изодраны в клочья – видимо, в пылу какой-то прошлой схватки – на них темнели застарелые пятна крови. Столько ран, что, если получить их все разом, можно погибнуть. Кажется, в ту ночь, когда они впервые встретились на улице Второго Девичьего форта, ничего такого не было.
Нимандр с Клещиком смотрели, как их братья и сестры устраиваются прямо на мягком перегное там же, где и стояли, все поголовно потерянные и безучастные. Точно, «объяснения сами по себе пусты. Они – щит и меч для атаки, за которыми скрывается стремление. Объяснения нужны, чтобы выявить слабость, и умелое использование этих слабостей ведет к полной и безоговорочной победе». Так давным-давно писал Андарист в своем трактате под названием «Сражения и переговоры».
Клещик, чье насмешливое лицо было слегка затуманено усталостью, одернул Нимандра за рукав и кивнул головой в сторону, а затем скрылся между деревьями. Немного помедлив, Нимандр пошел следом.
Отдалившись от лагеря шагов на тридцать, брат остановился и присел на корточки.
Нимандр устроился напротив.
Лучи восходящего солнца рассеивали лесной мрак. Ветер принес легкий солоноватый запах моря.
– Герольд Матери Тьмы, – тихо произнес Клещик, как бы взвешивая каждое слово. – Смертный меч. Громкие титулы, Нимандр. Я и для нас парочку
