и патологический отбор, собственный способ импринтинга, загрязняя, таким образом, инстинкт потребителя искусства, у которого впоследствии (в соответствии с предрасположенностью) появятся навязчивые идеи. Официальная критика (от психиатров до священников, правоохранительных органов) проявляет крайний интерес к этому потаенному элементу, который вызывает криминальные проявления: общественные институты зачастую управляются людьми, действующими против человека.
Предложением онтопсихологической школы является возврат к биологической основе человека и повторная проверка моделей его поведения – от музыки до секса – с целью восстановления нормы биологической гигиены, основываясь на научном подходе и интегральном материализме.
3. «Пароль» детства
Известный психолог Адлер утверждал, что великое искусство рождается из проигрыша, сильной фрустрации, когда субъект отыгрывается с помощью сублимации и становится важной личностью. Я утверждаю, что нет нужды в сильной фрустрации, но могу уверить, что жертвы в малом возрасте помогают человеку стать великим[84]. Показная благопристойность и постоянная подмена взрослым ребенка ослабляют проект природы или вовсе его устраняют. Не знаю, что играет ключевую роль – те жертвы, которые приносит ребенок, или тот факт, что никто не заражает его своим аффектом или своей любовью, однако при таких условиях он растет свободным.
Тарковский и Феллини были слишком любимы в детстве, и в этой любви они искали решение всех проблем, счастье. Другими словами, в жизни они всегда искали повтора определенного вида отношений с взрослым, представляющим аффективный ориентир (например, забота взрослого-матери о маленькой ранке на руке[85]). Поэтому, по сути, они оказываются большими детьми-лгунами, которые любят свой невроз, продают его как искусство[86], а институты делают выводы, ориентируясь не на них, а на аплодирующих зрителей. Очевидно, что люди, обладающие тематическим отбором в отношении подобного стереотипа, испытывают идейно-культурное усиление собственной паранойи в своем вытесненном содержании. Иными словами, фильм, вместо того чтобы исцелять от пагубного, наоборот, усиливает его. Вновь проявляется позиция «человек против человека».
Когда человек оживляет некоторые образы детства, которые рано или поздно оказываются как-то связанными с аффективно-сексуальным внутренним содержанием, одновременно с этим внедряется механизм и безвозмездно предлагает определенный ряд образов. Монитор отклонения восстанавливает атмосферу, среду первых образов и повторяет их, превращает в фильм из воспоминаний, и субъект смотрит на них, они ему нравятся, захватывают его. Головной мозг индивида воспринимает этот фильм как воспоминания или фантазии, которые порой будоражат в нем эмоции. Но достаточно хоть на мгновение отдаться им, как эти образы реактивируются: субъект привыкает к повторению образов, которые исторически были его,
14 См. Менегетти А.
15 Как в одной из сцен фильма «Солярис».
16 При создании фильма Феллини, Тарковский и многие другие режиссеры испытывали разрядку, но не понимали собственный фильм, точно также как сновидец не понимает собственный сон.
