смотрела на него.
– Советский моряк в самом сердце загнивающей Америки! Ты почему один?
Его взгляд непроизвольно соскользнул с лица на ложбинку на ее груди. Она подняла руку и коснулась пуговицы. Улыбнулась, а он совсем растерялся.
– Ты что – сбежал?
Этот вопрос оставить без ответа было никак нельзя, и он смущенно пробормотал:
– Нет. Не сбежал. В увольнение отпустили.
Она не поверила.
– Да уж, прямо! Одного? Такого маленького! Да еще в двух шагах от Голливуда! Ну-ка, признавайся!
Он хотел разозлиться, но не получилось. Пришлось рассказать про задание особой важности.
– Здесь дорогой магазин, – сказала она. – Пойдем, я отвезу тебя в супермаркет.
Он последовал за ней, как слепой за поводырем, напрочь позабыв про коварные происки ЦРУ, о которых помполит рассказывал каждую пятницу на вечерних политинформациях.
Ее небольшой светло-зеленый «Шевроле» стоял у тротуара. В салоне пахло духами и чистотой. Он уселся на замшевое сиденье и, как положено настоящему мужчине, стал разглядывать приборы на «торпеде».
– А хочешь, я покатаю тебя по городу? – спросила она.
Только сейчас он вспомнил про происки. Причем, все в этих происках начиналось именно так. Красивая женщина, ресторан, измена Родине.
– А вы в консульстве работаете? – настороженно спросил он.
– Нет. В телефонной компании. Я здесь живу.
– А как же… уехали?
– Очень просто. Повезло. Замуж вышла и уехала. Потом развелась и осталась. На работу устроилась.
Она догадалась о сути вопроса и погрустнела.
– Испугался, маленький? Можем прямо в супермаркет поехать – тут пять минут всего. Я подумала, что тебе обидно – побывать в Лос-Анджелесе и увидеть лишь винный прилавок. А вербовать тебя я не собираюсь. И меня, между прочим, тоже никто не вербовал.
Конечно, обидно! Еще как! А тут – «Шевроле»! Темноволосая улыбчивая соотечественница! И грудь у нее…
– Я не маленький! – сказал он. – Давайте, покатаемся. Только недолго. Капитан ждет.
– Подождет!
Она повернула ключ зажигания. Машина отозвалась легкой вибрацией и тронулась.
Она здорово вела машину, на ходу указывая то направо, то налево, выговаривала на английский лад названия и имена, которые ему ни о чем не говорили. Расспрашивала о Ленинграде, о родителях, о ценах. А он в упор разглядывал Америку.
Вскоре они вырвались из плотного потока машин. Дорога устремилась вверх и влилась в неширокое шоссе, густо обсаженное деревьями. Женщина опустила стекло. Пахнуло йодом, слева, в просветы между деревьями просочилась синева океана.
– А сейчас куда мы едем? – спросил он.
– В Голливуд, конечно. Но сначала я покажу тебе мое самое любимое место.
Через несколько минут
