первая спросила.
«Господи, Биби. Просто заткнись».
– Я тут работаю.
– Правда? Тебе сколько лет?
«Биби, остановись. Вот правда».
– Так ты скажешь, какого черта ты делала в «Грехе»?
– «Грех»? То место так называется?
– Ты что, даже не знаешь, как называется место, где ты была? – Рыцарь резко встал и, раздув ноздри, провел рукой по стриженой голове.
Расхрабрившись от выброса глюкозы, бегущей у меня по венам, я сказала практически небрежно:
– Нет, не знаю. Нас туда привел приятель моей подружки.
– И тебя туда впустили? Это фетиш-клуб для взрослых, а тебе с виду больше шестнадцати не дать.
– Мне пятнадцать.
– Вот именно.
Рыцарь в возмущении прошелся по комнате и сел, широко расставив ноги, на высокую табуретку на колесиках. Он оттолкнулся ногой от шкафа с ящиками и проехал несколько метров, остановившись около меня.
Теперь, когда он снова сидел, он казался менее страшным. Ну или хотя бы менее злобным.
– А ты? Разве, чтобы работать в тату-салоне, не надо быть совершеннолетним?
– Только если тебе платят. – Казалось, Рыцарь сдался и перестал сопротивляться моим бесконечным вопросам, что было хорошо, потому что я явно не собиралась прекращать.
– А тебе не платят?
– Пока Бобби платит мне чернилами. И позволяет торчать тут на выходных.
– Платит чернилами? В смысле тату?
Рыцарь крутанулся на стуле так, что оказался ко мне спиной, и задрал футболку, показав черные очертания доспехов, покрывающих всю его спину. По низу щита шло слово «МакНайт», которое было вписано в развевающийся староанглийский флаг.
– Ага. Тату.
– О господи! – Наклонившись, я рассматривала узор. Тени. – Это… это очень красиво.
Рыцарь хмыкнул, что прозвучало как кашель, и опустил майку.
– Красиво, да?
Я сидела боком на тату-кресле, свесившись вперед, чтобы разглядеть поближе его спину, и тут он развернулся. И внезапно его лицо оказалось в сантиметрах от моего, и… и черт. Тату было не единственной красивой вещью у Рыцаря. Он улыбался, и с его острым носом и резкими скулами, покрытыми веснушками, был… ну… симпатичным. Я никогда раньше не замечала, какой он симпатичный. То, что мне дал Тони, судя по всему, было сильной штукой.
Сглотнув и выпрямившись, я сказала:
– Там, у тебя на тату, написано «МакНайт»[1]. Это твоя фамилия? Поэтому тебя зовут Рыцарь?
– Да. – Рыцарь тоже выпрямился и снова стал смотреть своим адским взглядом.
– А как тебя зовут? – спросила я.
– Никак.
– Фигня. Ты что, мне так и не скажешь?
– Нет.
Фу! Это надо же, какой противный.
– А я скажу, как
Knight – Найт – по-английски рыцарь.
