задумчиво мазнув губами по лицу, и тут же отвлёкся:
– Мне никто не звонил?
– Нет. Правда, я уезжала часа на три… – и соврала: – К маме.
Зачем? По инерции наверное. Ложь затягивала в водоворот, я даже не успевала думать наперёд, что может повлечь за собой то или иное моё действие или слово… Проще было врать, чтобы наверняка. Лена, блин, Макс… вот только ваших проблем мне не хватало для полного счастья!
– Ясно, – буркнул Денис. Сухо, отстранённо. И всё. Ушел в зал.
Что за?.. И мгновенно, словно копилось весь день, с того момента, как он, быстренько трахнув меня утром, свалил по своим неотложным делам, в крови вспыхнуло раздражение. Кинулась за ним, готовая потребовать объяснений за все разы, когда обещал, но не выполнил, когда предпочёл компанию жены или, там, Боярской мне… И вдруг как пером под ребро – Господи, а вдруг узнал?.. И аж сердце замерло. Обида, злость – сразу всё к чёрту. Привет, вина!
Цепенея, я пошла следом, встала у порога. Денис сидел за обеденным столом и смотрел в одну точку.
Предложить ужин? Чаю? Спросить как дела? Или…
– Выключи эту херню! – рявкнул вдруг он и, упершись локтями в стол, обхватил голову ладонями.
Я подскочила, суетливо схватила пульт от телека, щёлкнула… Потом решилась-таки, осторожно приблизилась, отодвинула стул, чтобы тоже сесть. Он заскрежетал ножками по плитке, и Денис врезал кулаком по столу, требуя, видимо, тишины. А сам при этом схватил лежащую рядом чайную ложку и принялся методично хреначить ею по столешнице. Примерно раз в три секунды. Даже не замечая этого. Я осторожно села.
Он думал. Он о чём-то чертовски напряжённо думал, морщился, играл желваками и тихо рычал под нос:
– Сука… Блядь. Гнида…
Сколько злости, мама родная! И руки разбиты. В хлам. Костяшки припухли. Кое-где на них запеклись чёрно-бурые корки, кое-где ещё сочилась кровь.
Господи, что он натворил? С кем?!
Вспомнился сегодняшний сон: Коля и Серёга… пришедшие за Лёшкой. И меня затрясло. Про этих двоих я слышала последний раз ещё в январе, когда Боярская рассказала, как Денис избил их в приступе бешенства. Серого до реанимации, а Рыжий вообще пропал без вести. Сбежал или?..
Господи, нет… пожалуйста…
«Жизнь не фраер, её так просто не натянешь!»
Господи, нет…
– Мне никто не звонил? – неожиданно очнулся Денис.
Он что, не помнит, что уже спрашивал? Я вжала голову в плечи:
– Нет. Вернее, не знаю… Я же уезжала.
И он заметил вдруг ложку в своей руке, кажется удивился. Отбросил.
– Интересно куда?
– К маме…
– Мм. К маме… К маме это хорошо… К маме, это нужно… – говорил, но я видела, что уже снова провалился мыслями в какую-то бездну. – К маме, это хорошо… К маме, к маме, к маме… К маме, это хо-ро-шо… – рассеянно заскользил взглядом перед собой и вдруг застыл: – А это что?
Цветы. Твою мать, надо было их выкинуть вместе с букетами Панина… От греха подальше.
– Подарили…
