она осталась с этой проблемой один на один.
Но был ещё один больной вопрос – от кого? Уж не от Лёшки ли? Простой подсчёт показывал, что у нас с ним резко разладилось после того, как я отказала ему, когда он приехал со спортивных сборов. Это было в десятых числах октября, даже ближе к двадцатым… Но не мог же он сразу прыгнуть на Машкову? Хотя… Она-то могла сразу лечь под него, уж за ней бы не протухло! А он что, мужик, такой же, как и все, только предложи… В любом случае – примерно два месяца. Ну, может, полтора. Казалось, что по срокам вполне подходит.
Я даже не заметила, как замедлила шаг и бессильно опустилась на изломанную скамейку возле стадиона. В глазах стояли слёзы. Господи, ну почему же так больно-то, а? Словно в груди зияет огромная дыра, а через неё свистит сквозняк и видно, как бегают, перепрыгивая через лужи, легкоатлеты.
***
Оставшийся день я провалялась в постели лицом к стене. Когда мать вернулась с работы, села за уроки. Совсем уж ближе к ночи пришла Барбашина. Вызвала меня в коридор, стала рассказывать какую-то ерунду о том, что активистки группы решили провести в конце месяца предновогоднюю вечеринку и теперь вот думают, как это лучше сделать – совместно с продавцами и технологами или только экономистами? А если только экономистами – то собрать все четыре курса или только своим? А я смотрела на неё и видела, что на самом-то деле Наташке хочется обсудить Ленку. Да только вот хренушки!
Я сказала, что чем больше народу, тем интереснее, и, сославшись на недописанное сочинение, поспешила распрощаться.
Глава 9
Я была бы полной дурой, если б стала вдруг носить сапоги из натуральной кожи, да к тому же новые. Мать бы с меня живьём шкуру сняла. Поэтому утром я не пошла на учёбу. Вместо этого заскочила в заброшенную общагу, достала из тайника сапоги и рванула на барахолку. Будем считать, что инцидент исчерпан. Теперь они по праву мои.
Едва успела встать на самом краю торгового «развала» и завозиться с пакетом, как клюнуло:
– Девушка, у вас не сапоги случайно? Какой размер?
А стоило мне вынуть их, как налетела толпа. Сапоги гладили, скребли ногтями, пытаясь понять, натуральная ли это кожа, выщипывали и поджигали ворсинки меха. Я возблагодарила всех святых за то, что мне хватило ума не снимать обёртки с собачек на замках и бирочку Made in Italy. Если бы ещё коробку фирменную сохранила – вообще бы супер было! Но и без этого женщины галдели, ругались, обзывали друг друга матом, разбирались, кто первый подошёл.
– Лапочка, сколько просишь? – подняв сапоги над головой, закричала та, что клюнула первая. – Тысячу сверху накину! Я же первая подошла, ну подтверди!
Я замешкалась – а правда, сколько?
– Не меньше ста девяноста… – стараясь не шевелить губами и делая вид, что просто поправляет свой товар, наклонилась ко мне соседка по месту. – И не прогибайся.
Я суетливо кивнула и, с трудом забрав сапоги из чужих рук, прижала их к груди.
– Сто
