прикасался? Лицо лицом, но отпечатки пальцев он вряд ли смог изменить. Не сжег же он их себе кислотой.
– Кажется, не сжег. Он был в перчатках. В перчатках здесь, в перчатках в кафе, куда вчера потащил меня пить кофе… Сказал, конечно, что, мол, по медицинским показателям носит перчатки, но понятно, что соврал. Он поменял внешность и имя, стал Ричардом. И очень радовался, что не пришлось менять фамилию.
– Это он так сказал?
– Слово в слово, – подтвердила Глория.
– Сволочь, – произнес федерал и сел обратно. Сжал кулак и, несильно постукивая им по выгнутой спинке стула, четко выговаривая слова, произнес: – Хитрая изворотливая паскуда. Но ничего… ничего… Умер он, как же! Но спектакль был шикарным. Грандиозным прямо-таки. Театральный деятель выискался… Ничего, я ему еще поаплодирую.
Он стиснул зубы, сосредоточенно глядя в пространство, и спросил:
– Чем он сейчас занимается, не говорил?
– Сказал, что мебелью. Якобы у него мастерская по производству мебели на заказ.
– Видать, хреново табуретки продаются, раз ему неймется, – и он прибавил непечатную характеристику, явно относившуюся не к производимой в мастерской мебели.
Потом передернул плечами, и рейнджер заметила, как медленно выпрямились его пальцы, сжатые в кулак. Она сразу же почему-то успокоилась – значит, эмоционального взрыва все-таки не последует.
– Так… – он вытащил из кармана конверт, и в ладонь ему упала флешка. – Посмотрим, что здесь.
Эрик включил телевизор и воткнул в него флешку… Глория напряженно всматривалась в экран, но несколько мгновений на экране не было ничего, кроме мутного стоп-кадра.
– Ну как я смотрюсь по телевизору? – раздался вдруг голос Клингера, стоявшего на лужайке загородного дома.
Услышав этот голос, федерал невольно вздрогнул. Жив! Твою мать, он действительно жив! А еще какой-то умник, французский политик, утверждал, что, мол, не возвращаются только мертвые.7 Во Франции, может, и не возвращаются. Может, их там закапывают поглубже.
Купер остановил кадр и внимательно вгляделся в лицо на экране. Подбородок, губы, нос, даже глаза… Ни-че-го не было общего у человека на лужайке с человеком из его прошлого.
Ничего – за исключением голоса. Там, на складе, именно этот голос, отдавая финальный приказ, безразлично – будто сплюнул – произнес: «Добивайте».
– А еще отпечатки пальцев и ДНК ты, сука, поменять не можешь… – процедил он сквозь зубы. Услышал, как звякнули наручники, зло оглянулся на Майка и грубо сказал: – Попробуй только дернись – на месте урою.
У наемника не было оснований ему не верить. Глория же, услышав эту фразу, с тревогой осознала, что ошиблась: этот человек – человек, которому она сейчас вынуждена верить – может быть очень опасным.
– Не буду дольше тебя интриговать, красавица, – продолжил Клингер свое выступление
Автор фразы Бертран Барер (Bertrand Barère).
