Седой постоянно устраивал скандалы, нападал на Алешу, нападал на Алину. Он требовал у бывшей жены деньги, хотел, чтобы она платила алименты. Она платила: Алеша без каких-либо вопросов отдавал деньги для меня, но только вот они уходили на водку для Седого и его друзей. Алеше стал надоедать этот глупый рэкет, он отказывался давать деньги на пропой, вместо этого покупал продукты. Происходили драки. Седой вел себя, как петух, мне было стыдно за отца. И я хотела жить с мамой. Но маме меня никто не отдавал, а она за меня не боролась. Сколько семей распадается? И сколько матерей борются за свое право воспитывать своих детей? Много. Но моя не входила в их число. Она пускала все на самотек. Алеша пытался ее надоумить на то, чтобы она забрала меня у отца через суд, но ей было, кажется, лень. Так я стала расти без матери.
Потеряв источник дохода в лице бывшей жены, Седой даже и не подумал о том, что ему самому не помешало бы выйти на работу. Зачем батрачить, если у тебя есть родители с такой хорошей пенсией?
Я пошла в первый класс. Рыжая тощая девочка, которая была выше прочих и выглядела столь несуразно из-за своих длинных рук и ног, вряд ли бы пользовалась популярностью среди своих одноклассников. Да и характер у меня был не дай боже.
О характере, к слову, стоит рассказать поподробнее.
Когда мама, уставшая от вечных скандалов между Алешей и бывшим мужем, вынудила своего сожителя переехать, она совсем отдалилась от меня. Голубки съехали в частный старый дом, доставшийся Алеше от прабабки. Точнее, достался он его бабушке, но та с удовольствием передала его в пользование внуку, лишь бы тот был счастлив. Жилище было отвратительным, обветшалым, со смрадным запахом, когда парочка туда впервые въехала. Твердой рукой Алеша заставил мою мать навести порядок по женской части, а сам благоустроил все по мужской. Еще одна положительная черта этого никчемного наркомана – золотые руки. По сути, у него был один недостаток: наркотики. Для многих людей это страшное неоспоримое табу, но моя мама предпочла их всем недостаткам бывшего мужа. А знаете, я ее понимаю. Как мерзко получается: я осознаю то, что мой отец даже хуже наркомана. Какие бы ни были у Алеши положительные черты, человеком хорошим в моих глазах они его не делают, но делают лучше отца. И мне от этого чертовски печально. В общем, за пару месяцев они привели дом в порядок, сделали его пригодным для жилья и зажили семейной жизнью. Папа от этого злился все больше, собирал все чаще гостей в доме, устраивал пьянки, похожие на вакханалии. Когда кто-то приходил с бутылкой, начиналась гулянка, затягивавшаяся и на месяц. Месяц беспробудного пьянства, слез, истерик. Отцу было больно, он никак не мог смириться с тем, что любимая жена ушла к другому. В ту пору Седой стал любить меня почти маниакально своей странной версией любви. Знаете, что он купал меня? Девочку, ходившую в первый класс. С момента развода он начал делать это. Он раздевал меня, раздевался сам, сажал меня в ванну, сам садился следом. Так мы купались. И он считал это нормальным, поэтому даже не стыдился говорить об этом своим знакомым, многие из которых закрывали на это глаза и продолжали пить за его
