к дому спиной и закрыла глаза. До нее донеслось слабое постукивание: тук, тук, тук. Звук шел откуда-то позади нее. Сначала она решила, что это звук гитары проходит сквозь стены, но этот стук был лишен мелодичности. Он был очень слабым, еле слышным, но Меган все-таки явственно ощущала его присутствие, как и камешек в одной из туфель.
Тук. Тук. Тук.
Она повернулась и посмотрела вверх. Сквозь кованую решетку было видно, как в закрытое окно комнаты Банни настойчиво бьется муха. Комната Банни находилась рядом с ее спальней на верхнем этаже. Всего лишь маленькая муха, которая хочет улететь. И тут же Меган увидела, что их две, три, четыре, – целый рой мух пытался выбраться из комнаты. Угол окна потемнел от их скопления. Меган представила, как они падают на подоконник, мертвые. Она нашла на земле маленький камешек и бросила его в окно: черное облако рассеялось от удара, но из самой комнаты не донеслось ни звука. Она бросила еще один камешек, но разбудить спящего хозяина ей не удалось.
Потеряв терпение, она набрала целую пригоршню камней и бросала их один за другим, пока камни не кончились. Тогда она пошла обратно, обогнула здание, вошла в дом и вернулась по коридору к подножию лестницы, где Генри, испуганный ее внезапным появлением, с грохотом уронил гитару на холодный белый пол.
– Мне кажется, нам нужно разбудить Банни.
Он понял, что она встревожена.
– Думаешь, что-то случилось?
Меган, по правде говоря, скорее разозлилась.
– Думаю, нам нужно это выяснить.
Она начала подниматься по лестнице. Генри следовал за ней, и, когда она увидела что-то, из-за чего остановилась и вскрикнула, он инстинктивно ее приобнял. Если это и была попытка ее успокоить, то неуклюжая: двигаться дальше было невозможно.
– Пусти. – Она отпихнула его и пошла вперед, и, когда ее спина уже не закрывала ему вид, он понял, что именно ее напугало: из-под двери Банни к лестнице, словно указующий перст, тянулась тонкая струйка крови – и указывала она прямо на него.
Столько крови ни один из них раньше не видел. Банни лежал на кровати лицом вниз. Из его спины торчала рукоятка ножа, извилистый красный след шел от нее по кровати. Лезвия было почти не видно – лишь тонкая полоска стали поблескивала между телом и черной рукояткой, как лунный свет сквозь щель в занавесках.
– Прямо в сердце, – сказала Меган.
Рукоятка ножа была похожа на стержень солнечных часов, а мертвое тело невольно отмечало пройденное время.
Она подошла к кровати, стараясь не наступить в лужу крови на полу. Когда она была в шаге от тела, Генри попытался остановить ее:
– Возможно, нам не стоит…
– Мне нужно убедиться. – Как ни абсурдно это было, она приложила два пальца к шее Банни. Пульса не было. Она покачала головой. – Не может быть.
Все еще в состоянии шока, Генри присел на край матраса. Под тяжестью его тела пятна крови начали растекаться, и он вскочил на ноги, словно проснувшись от кошмара. Взглянув на дверь, он повернулся к Меган.
