второй воспитанник кузнеца. Было заметно, как жар пышет и в его сторону.
– Дак готова, батя!
– Данила, хорош поковку ласкать, пока ее в сторону отложим. Микула, тащи вторую, берешь молоток и проковываете без меня.
– Добре, бать, зробим! – повеселевшим голосом откликнулся горновой.
– Что привело доброго человека к порогу моей кузни? – обратился кузнец, выведя сотника из жаркой кузницы наружу.
– Шел мимо, услыхал перестук молотков, дай, думаю, зайду на огонек.
– У меня, воин, как раз по тебе имеется готовая байдана. Возьмешь? Сковал, да вот беда, заказчик погиб.
– Покажи.
Когда кузнец вынес свое изделие, Андрей долго и обстоятельно приглядывался к работе, надел на себя, покрутился, поприседал, спросил:
– Сколько желаешь за нее получить?
– Э-э! Чего там! Две куны серебром, работа отменная.
– За байдану дороговато, но так и быть, согласный. Только раз так, я еще во-он тот круглый щит заберу.
– По рукам!
Тряхнув мошной, Ищенко расплатился с мастером.
– Байдану отправишь с посыльным на постоялый двор Весеня, пусть найдет людей сотника Андрея, отдаст ее им. Недосуг мне с железом по погосту ходить.
Обе стороны остались довольными друг другом.
Конец, на котором жила местная старшина, по своему напоминал подмосковный поселок для новых русских. За высокими заборами из строганного теса, с массивными воротами на железных петлях, по краям дороги в два ряда выглядывали терема, украшенные резными наличниками и ставнями. Однако вместо стекол в рамах окон поблескивала на солнце мутная слюда. Из-за заборов раздавались голоса челядинов и лай дворовых собак. Жизнь кипела, как и везде. По-над самыми заборами умная голова догадалась проложить канавы. Рассматривая дома местного бомонда, Ищенко вышел к берегу реки, прямо к широкому затону с мостками для лодок и лодий. Сама улица не доходила до него метров сто, и не занятое никем место поросло кустарниками и деревьями. Видно, разлив реки в половодье не позволял отстроить еще пару дворов. Противоположный берег порос лесом и радовал глаз спокойствием пейзажа. Светлая листва на березах наполняла радостью душу.
В одиночестве Андрей посидел на досках одного из мостков, полюбовался на реку. За временем он не следил, спешить было вроде бы некуда. Задумался и только в последний момент направил внимание на происходящее у себя под боком. Два дюжих молодца, щекастых и явно никогда не испытывавших голода, тащили от ворот крайнего подворья к реке упирающуюся бабку. В силу своей немощи, потуги старой женщины пасовали перед силой откормленных парней. Те, с шутками и прибаутками, не слушая стенаний старухи, волочили ее прямиком к мосткам.
– Вы че творите, уроды! – возмутился он.
– Пшел с дороги! – сбросив улыбку с лица, погрозил один
