бревенчатая, почерневшая и щелястая от времени изба не выглядела такой уж и игрушкой. Небольшое оконце, закрытое бычьим пузырем, подслеповато смотрело на пришельца со старухой. Трава у приступки в жилище выкошена. Дверь на ременных петлях. Ну, по большому счету все как у людей, правда, местных.
Старуха первой подошла к двери, потянула ее за деревянную резную скобу. Оглянувшись, напутствовала Андрея:
– Ты голову-то пригни, ишь вымахал, этак лбом потолок в избе прошибешь, и во влазне осторожней, рухлядишка у меня в ней кой-какая сложена.
– Ага.
– Тогда заходь, гостенек дорогой!
Пройдя точно за бабкиной спиной через совсем мелкий коридор, через вторую дверь попал в горницу, она же и единственная комната в избе. В центре печь, как у всех в этом времени, без привычного гостю дымохода. Стол, лавка для сна, покрытая шкурами животных, рядном два табурета. На настенных полках полно горшков, у дальней стены, той, которая «слепая», на протянутых бечевах развешаны пучки разных трав, запах которых дурманил обоняние. Горище в избе отсутствовало. На центральной, лежащей поперек избы балке сидела и подслеповато пялилась на людей настоящая сова.
– Оба-на! – заметив птицу, проявил восторг парень.
Старуха хмыкнула.
– Птица Сва – Божественная Птица – Птица Сварога, от которой невозможно что-то скрыть даже в тёмное время суток. Она же символ таинственного ночного собрания. Помощница моя, сопровождает меня по миру Нави, помогает общаться с теми, кто за кромку ушел, узнавать у них прошлое и будущее нашего мира. Совы вместе со змеями охраняют от злых и жадных тварей все великие тайны Природы, – менторским тоном оповестила гостя.
– Так-так, бабушка, а скажи-ка мне, такому глупому и недальновидному, уж не в дом ли ведьмы я в гости наведался?
– Дурак ты, право слово! Оно, конечно, и без всякого знания видно, что ты в погосте чужак. Но ведь вступился за старушку, а долг, как известно, платежом красен. Но с той дрянной породой, кою ты назвал, ничего общего не имею. Ведунья я. А ты небось крещеный? Хотя чего это я спрашиваю? У нас родового имени Андрей отродясь не бывало. За стол садись, кормить буду.
Ищенко почувствовал, как от упоминания о еде засосало под ложечкой. Проголодался!
Ведунья споро выставляла на стол холодные закуски, немудреную деревенскую снедь. Пироги, зелень, крашенки, сало, сметану. В общем все, что было. Уселась и сама напротив гостя, произносила, заглядывая в глаза:
– Людины с проблемами идут, ну и подношения приносят. Сама я…
Старая женщина вдруг, ни с того, ни с сего, напряглась, оборвав свою речь. Показалось или есть что-то? Пришлый воин, сидевший перед ней с такими светлыми голубыми глазами, отвел взгляд на съестное, но что это промелькнуло в этих чистых, казалось бы, незамутненных глазах. На Властимиру взглянул отнюдь не человек, рожденный под этими звездами. Пришелец из другого мира? Нет? Не может быть! А может, все же может?
– Стой!
Ищенко придержал у самого рта руку
