для неё… и оставить навеки в сердечке неродном! Тогда полегчает – обоим. «БЫ-ЛА» – нараспев повторила она, а Иван услыхал в переливах гласа катюшиного совершеннейшую добродетель – добродетель жертвенности за просто так, когда горе, гребты иного человека воспринимаешь острее собственных заморочек. Услышал журчание беспенное, кое кропило-исцеляло нежностью студёной-волглой каждый сколок, черепочек того, что образовывало и составляло, цельнонепреклонную натуру, духовный мир большевика Опутина, что формировало его гордую и правосудную личность. Во внутреннем кармане кожаной жилетки парили, торкались в грудь, но не доставали сердца большевистская книжечка и совдеповский мандат.
А потом и вовсе чудеса начались! Исчез мир вокруг, замедлило ход свой время, необычайное волнение охватило всего его и повело… повело – к ней. Из ничего возникали речи-не речи и того и другой… себе же наперерез, опережая мысли, неслись неслышимо-невидимо, сталкивались в не-тишине подлунной, разлетались-распадались на отдельные междометия, буковки, рассеивались в туманах необозримых, которые застили окружающее торжественное житиё… Рассеивались, да… оседали куда-то… но тотчас вновь собирались, возрождая вечную маету броуновскую, круговерти-хороводы… и вытягивая из прежнего «ничего» нити-вязи, и мостили тропочки исповедальные во имя взаимности, обоюдности – за ради двоих?..
– Потерял я головушку с тобой… – ОН.
– Имябожец ты… – ОНА.
– Небритый, в пылюке дорожной… Куда уж боле!.. – ОН.
– Человече хороший! А дорожная пыль, вестимо, небо не коптит! – ОНА.
– Как дальше жить – без тебя??? Как??? – ОН.
– Другую найдёшь! – ОНА.
– Погибель найду! – ОН.
– Зачем я тебе? Чтобы потерять? Хотя… – ОНА.
– Да разве ж находят для того, чтобы потерять? – ОН.
– Я сама себя потеряла, лебёдушка вдовая, так что и терять нечего! Как не стало Павла, так и потеряла… А живу – ради них (На деток кивнула] – ОНА.
– Неужто и впрямь любила его? И за что?! Белогвардейца, графёныша?! Не по-ни-маю! И отчего мы раньше не встретились??? – ОН.
– Любила? Не знаю. Люб был, а любила, не любила?.. Мудрёно как-то… К праху не ревнуй только. К имени, к памяти не ревнуй! Лады? А что раньше не встретились, так, значит, и не разошлись! – ОНА.
– И не разойдёмся! – ОН.
– Сам себе не лги! – ОНА.
– Не хочу ничего и никого – только тебя! – ОН.
– Ведь не знаешь меня, не знаешь, какая я… – ОНА.
– Не хочу, боюсь знать! Какая сейчас – такая и есть. Приму! – ОН.
– Неразборчив, значит? – ОНА.
– Молчи…
По мере развития диалога странного приближался к ней. Притягивали луны глаз родниковых, примагничивала аура задушевная… и вся она, Екатерина Дмитриевна, приваживала-привлекала – не касалась,
