Кука, почерпнутые из его дневников и других подлинных документов и содержащие много исходных данных»После первой ночи в Гефсимании я больше не терялась. Жизнь в замке моего брата – как ни странно было думать так об этом месте – худо-бедно вошла в ритм. Лаон по-прежнему не возвращался из своего таинственного путешествия, а мистер Бенджамин и мисс Давенпорт не слишком помогали разобраться в том, куда же он отправился.
– Вернется, когда вернется, – прервав на миг вязание, произнесла мисс Давенпорт и чуть пожала плечами.
– Разве ему не нужно находиться здесь? – спросила я.
– Думаю, в конце концов у него закончится соль, – задумчиво сказала она.
Я подавила волнение, охватившее меня при мысли об этом. Поверья предупреждали, что Аркадия заявляет права на любого, кто попробует ее пищи. Такой человек окажется навеки заперт под странным солнцем. Я не отступала:
– Я имела в виду миссию. Разве у него нет прихода?
Она рассмеялась. Ее беззаботный смех звучал чуть более хриплым и высоким, чем голос во время беседы.
– Святые небеса, мисс Хелстон. Нет здесь никакого прихода.
– Я думала…
– В настоящее время миссия в Аркадию успехом не увенчалась. «Мы призываем вас, дорогой читатель, раскрыть кошелек и молиться усерднее, дабы побудить лишенных души обратить свои безбожные умы к небесам», – процитировала она в гротескно-насмешливой манере.
– Мисс Давенпорт! – совершенно потрясенная, воскликнула я.
Недели, проведенные на «Безмолвном», приучили меня держать язык за зубами, услышав проявления некоторого богохульства, но подтрунивания мисс Давенпорт задевали за живое.
– Не считая мистера Бенджамина, разумеется, – добавила она. Широкая безмятежная усмешка на ее лице ясно давала понять, что мисс Давенпорт самым очевидным образом получает неуместное удовольствие от моего страдания. – Единственный оглушительный успех. Пусть и не принадлежащий вашему брату.
Тут она и на самом деле была права. Хотя гном казался странным персонажем, с его страстной верой могли соперничать лишь древние старики, корпевшие над своими Библиями и ничего так не любившие, как ворчливо забрасывать цитатами пастыря, когда тот находил нужным перефразировать Священное Писание.
Чем лучше я узнавала мистера Бенджамина, тем меньше он меня обескураживал. От этого гнома исходило ощущение грубоватой фамильярности, которое не позволяло смотреть на него слишком долго, но его сердечность была самой искренней. Он даже слегка приоткрыл свое прошлое, рассказав о временах, когда был рудокопом в азотных шахтах на окраинах Аркадии.
– Там очень, очень холодно. Солнце слишком далеко, чтобы давать тепло, поэтому из азота и обычного воздуха, что для дыхания, получаются моря и горы. Мы добываем его и везем обратно в Пивот.
– Азот везете?
– Воздух, –
