его сторону; если случайно обедала или ужинала в одном с ним ресторане, то избегала предложений присоединиться, ссылаясь на занятость и спешку. Заметил ли он эту перемену? Сказать сложно, они ведь и раньше общались не так чтобы часто, но, если выдавалась возможность, не упускали ее. Даже если Брендон что-то и заметил, то не расспрашивал и душевных разговоров не заводил, и Трейси была за это благодарна. Она сама себя накрутила и предпочитала в одиночестве раскрутиться.
Трейси настолько сильно задумалась, что пропустила конец выступления председателя Оуэнса, который уже передал слово сенатору от штата Нью-Йорк – Нилу Бреслену. Он долго говорил о необходимости совместной борьбы с организованной преступностью, что в свете такого прискорбного для всего цивилизованного мира явления, как терроризм, главы синдиката снова набрали мощь и сосут миллиарды долларов из страны. Что они издеваются, насмехаются над законом, постоянно находя лазейки обойти его и не платить за совершенные преступления. Сенатор закончил, давая выступить ведущим юристам страны с огромным опытом по работе с уголовными делами.
Трейси подалась вперед, разглядывая поднявшегося на сцену Брендона: строгий темный костюм, модная стрижка, небрежная брутальная щетина. Она была готова поспорить, что бриллиантовую сережку он так и не снял, и восхищалась этим. Ему было плевать, что кто-то может посчитать подобное украшение недопустимым и вызывающим для мужчины. Брендон богат, успешен и красив, он сам определял, как ему выглядеть и что делать, и сейчас именно он стоял на одной сцене с видными и уважаемыми политиками. Что ж, они правильно сделали, пригласив выступить Брендона. У него была широкая практика в Нью-Йорке, огромный опыт в уголовном праве, много клиентов, рассеянных по всей стране, которые обращались только к нему, если им требовались услуги юриста.
Трейси зачарованно смотрела то на него, то в зал: его внимательно слушали, задавали вопросы, если Брендон шутил – смеялись, когда говорил серьезно – отдавали внимание без остатка. У него был низкий глубокий голос и умение не просто рассказывать, а сплетать слова в необычный кружевной узор, за которым зачарованно следишь, боясь пропустить следующий виток.
Официальная часть подходила к концу: выступавшие, устроившись за длинным столом, детально отвечали на многочисленные вопросы. Трейси решила воздержаться, не желая лишний раз привлекать внимание к своей персоне. Она считала себя человеком беспристрастным в отношении клиентов и свято верила, что каждый имеет право на защиту и справедливый суд. Любой человек невиновен априори, пока его вина не будет доказана. Хороший адвокат – тот, который может отстоять интересы клиента. Если прокурор не смог доказать вину подсудимого, это не защита изворотливая и хитрая, пользующаяся нечестными методами, это обвинение слабо. Но все эти мысли Трейси решила оставить при себе, потому что настырному сенатору Бреслену, очень жестко реагировавшему на любое отклонение от его позиции, это вряд ли понравится, а вступать в деструктивный диалог на глазах у всей
