в майоры.
Но ты, негодник, отыгрался тут:
Теперь в какой я не приеду в город,
Меня там не по имени зовут,
А называют всюду – «брат майора»!
Есть у меня хорошая жена,
Другой жены себе я не желаю,
И даже тёща – мне была верна:
Она мне к маю подарила Майю!
Мой взрослый сын, хочу тебя просить
За этим шумным, праздничным обедом:
Дай мне ещё мальчишкою побыть,
Ещё лет пять меня не делай дедом!
Я Машку не хотел – была промашка,
Была промашка – получилась Машка.
И я вам по секрету доложу:
Промашкой этой очень дорожу!
Дни нашей первой встречи далеки,
Мои родные эскулапы – Игорь с Линой,
И ты, и ты – вы так мне дороги,
Что я мирюсь с бесплатной медициной!
Есть у меня сестрёнки, обе – Светы,
Со мною обе по Крещатику гуляли,
И обе были заняты при этом:
Они своих подруг мне поставляли.
Когда я буду стар, и лыс, и сед,
Я вмиг помолодею рядом с вами.
Прошу вас: ещё много-много лет
Светите, Светы, чёрными глазами!
Эй, Марик, будешь молодым весь век ты,
Хоть есть усы, но ты – мальчишка!
Ты мне всегда давал свои конспекты,
Теперь даёшь свою сберкнижку.
Ты сохраняешь все мои стихи
И покрываешь все мои грехи.
И по крутому времени откосу
Ты впереди идёшь на целый год,
Чтобы, как прежде, первым сдать зачёт
И сообщить мне трудные вопросы.
Владко Владимир[2], бабник и эстет,
Наверное судьбе было угодно,
Чтобы презрев несовпаденье лет,
Вы в жизнь мою вошли бесповоротно.
Я поделюсь секретом тайных дум:
Хочу дожить до Ваших лет, не меньше,
И сохранить Владковский ясный ум,
И сохранить Владковский взгляд на женщин.
Седой и мрачный Виккерс Роба[3],
С тобой – я больше, чем с женой.
Наверное, уже до гроба
Нам быть с тобою суждено.
Ещё нам жаловаться рано,
Но если вдруг погаснет стих –
Возьмём в соавторы Аркана,
Разделим годы на троих.
Березин, Тимошенко! Я простил
Вам звания, медали, ордена,
И авторские те, что получил,
И то, что любит вас моя жена.
Я очень много отпустил грехов,
Но
