style="font-size:15px;"> И надо же мне было с покоса, где мы были с отцом, за 16 километров от деревни по глухой тайге бежать одной в клуб на танцы.
Отец отговаривал, в лесу одной опасно. Да разве можно меня отговорить на танцы бежать? Пусть и далеко, чего в тайге на комарах вечер сидеть.
Хорошо, что он меня всему научил. Его совет и при встрече с медведем пригодился.
Я так громко пела и шумела, что медведь не стерпел, и я была спасена. Он пристально посмотрел на меня и убежал.
На покос мы ходим с отцом всегда только вдвоём. Сначала, конечно папка один косил. Но когда я чуть-чуть подросла, мне стало жалко его. Он такой больной, на комарах и оводищах, помахай – ка на жаре косой, руки отвалятся.
Идти на покос далеко, рядом в Андрюшке косить не разрешают, покосов нет, мы не колхозники. Можно косить только в месте, которое называется: «Пятьдесят пятый километр».
С одной стороны от нашего дома, через дорогу – тайга. Если папка найдет в этом лесу у дома какую-нибудь полянку и соберёт там охапки три травы для скота, обвяжет веревкой, погрузит на спину – бежит домой оглядывается, чтоб никто не увидел. Хорошо, что дом чуть ли не в тайге, быстро перебежит дорогу.
Почему нельзя косить траву близко у дома я не знаю. Неверно трава колхозная.
Поэтому на покос надо шлёпать по тайге за 16 километров, и с собой тащить всё на весь период пока будешь сено заготавливать, и косы, и вилы, и грабли, и хлеб, еду всякую и на чём поспать, хотули тяжеленные. Всегда неизвестно, на какое время в тайгу идешь, какая погода будет, быстро ли управишься.
Я раз, два попробовала косой махнуть попала в кочку. А потом папка показал, как надо косу держать, и у меня сразу получилось. Отец говорит: «Дочь Тамара у меня, как заправский мужик косит».
Целый день косить тяжело. Сначала косишь, трава складывается рядком. Потом её нужно переворачивать, для просушки, а когда высохнет, складывать в копны.
Папка просовывает две длинные жердины под огромный ворох копны тяжеленной травы и её надо нести к месту, где будет формироваться стог.
Это очень неподъёмно. Кажется, все кишки вывалятся, пока тащишь это всё на плечах к месту, где будешь стоговать. Я, наверное, потому и маленького роста, что от тяжести не выросла.
В стог сметать, тоже надо изловчиться.
Меня один раз ещё маленькую (тогда мама с нами ещё ходила) посадили на стог, нужно было утаптывать сверху плотно траву, а трава колючая. Надо аккуратно на стогу себя вести, чтоб не свалиться и чтоб на вилы не насадили. На высокий стог мне потом подали жердину, надо было по ней спускаться вниз, я чуть лоб не разбила, сорвалась, мама от страха, как закричала.
Мы косим с папкой, а он всё на небо поглядывает, всё дождь вычисляет. Не дай Бог, брызнет, торопимся до дождя спрятать сено, чтоб не гнило потом. Ой, забегает отец, если дождь закапает, ой, заругается. Да и ночевать в лесу потом не очень радостно, если вымокнешь.
Зимой, когда устанавливается дорога, стог сена можно вывезти из леса. Папка договаривается с колхозниками, и наше сено привозят к дому.
Тут тоже работы полон
