меня уволили. Не дали даже дотянуть последние две недели до сессии. Экзамены за меня примет кто-то другой. Я не могу оспорить это решение, не вызывая свидетеля, а если попытаюсь хотя бы поговорить со свидетелем, это станет лишней уликой против меня.
– Какой еще свидетель? Свидетель чего?
Чип вытащил из ведра бутылку, проверил, нет ли там хоть глоточка, и снова отправил в помойку.
– Моя бывшая студентка утверждает, что я ее преследую. Я, дескать, вступил с ней в связь и написал за нее курсовую работу в номере мотеля. Я не могу поговорить с ней без адвоката, а адвоката нанять не могу, потому что мне больше не платят. Если я попытаюсь сам повидаться с ней, меня арестуют за приставание.
– Она лжет? – спросила Дениз.
– Маме с папой про это говорить не стоит.
– Чип, она лжет?
На кухонном столе распростерся номер «Таймс», в котором Чип обвел кружочками заглавные «М». Наткнуться на этот предмет теперь, несколько часов спустя, – все равно что припомнить сон, вот только воспоминание о сне не затягивает проснувшегося человека обратно в дремоту, а вид испещренной кружочками статьи, посвященной значительным сокращениям финансирования «Медикэр»[22] и «Медикейд»[23], пробудил в Чипе то самое ощущение неприкаянности и неутоленной похоти, ту тоску по тупому беспамятству, которая не так давно заставила его обнюхивать и тискать шезлонг. Ему пришлось строго напомнить себе, что акт с шезлонгом уже состоялся, что он уже испробовал этот путь к утешению и забвению.
Сложив «Таймс», он швырнул газету поверх переполненного мусорного ведра.
– У меня не было секса с этой женщиной.
– Ты знаешь, я многое готова понять, – заметила Дениз, – особенно такие вещи.
– Сказано же, я с ней не спал.
– Повторяю: в данной сфере абсолютно все, что ты ни скажешь, встретит у меня полное понимание. – Она многозначительно откашлялась.
Если б Чип хотел исповедаться кому-то из близких, младшая сестренка подходила на эту роль лучше всех. Колледж она бросила, брак не сложился, так что Дениз кое-что понимала в разочарованиях и темной стороне жизни. Однако, кроме Инид, никто в семье не считал Дениз неудачницей. Университет, который она бросила, был престижнее того, который закончил Чип, а ранний брак и недавний развод придали Дениз эмоциональную зрелость, которой брату остро недоставало. Вдобавок Чип подозревал, что, работая по восемьдесят часов в неделю, Дениз успевает прочесть куда больше книг, чем он сам. За последний месяц, будучи весьма занят (в частности, он сканировал фотографию Мелиссы Пакетт из альбома абитуриентов и пристраивал ее голову к порномоделям из интернета, а затем совершенствовал этот образ пиксель за пикселем – когда возишься с пикселями, время летит незаметно), Чип не раскрыл ни одной книги.
– Произошло недоразумение, – тусклым голосом сказал он. – Похоже, они только и ждали повода меня уволить. Мне отказали в законном разбирательстве.
– По
