Олаф. Или просто – Кох.
Опять мобильный. «Марта, ну и где ты?» Агата. «Привет, дома. Присматриваю за кактусами, Троллем и свертком от твоего мужа». «Он тебе что, притащил хомячков или червячков?» «Нет. Шляпу и бумаги». «Так зачем ты за ними присматриваешь? Они же не расползутся. Олаф сказал, что ты придешь к нам в клуб! Мне интересно, почему я до сих пор тебя здесь не вижу». «Мне надо поговорить с Дереком». «Вот оно как… с Дереком. О’кей. Тогда позвоню тебе позже. Отто сказал, что ты не в лучшей форме. Имей в виду, мы здесь еще долго будем».
Пора было позвонить Дереку. Сколько можно тянуть? Это так глупо, звонить по телефону мужчине, для которого ты наверняка ничего не значишь, и рассказывать о том, что твой погибший дед вчера умер в заведении для слабоумных, оставив семье в наследство шляпу с прядками и записки на псевдоиврите.
Так странно измерять проживание с мужчиной с момента знакомства с ним до расставания. Согласно такому измерению, я живу с Дереком Ромбергом три года. Я продолжаю с ним и им жить. В отличие от него. Мы познакомились во время научной конференции в Вене, где он в то время жил. А я тогда жила с Оскаром. В Берлине. С Оскаром я состояла в так называемом гостевом браке и львиную долю своих сил тратила на то, чтобы уговорить его не изменять формат наших отношений, он хотел, чтобы я переехала к нему. У него была крючкообразная психология, он постоянно нуждался в крючках, в наживке для этих крючков и в добыче для этих наживок. Я заметила, что такие мужчины выбирают галстуки с узорами в виде ромбов или в вертикальную полоску. В любом случае, они обязательно отдают предпочтение именно галстукам.
Оскар был блестящим юристом, иначе отец никогда бы не взял его к себе в помощники. Он был ироничным педантом. Большинство людей поначалу считали, что он представитель нетрадиционной сексуальной ориентации или просто высокомерный тип. Правдой было последнее. Первое, что я вижу, вспоминая Оскара, белизна его рубашек. Они были такими белыми, что если бы кто-то сбросил их на пол и прошелся по ним, они бы скрипели, как снег при легком морозце. Ясно, что никому не приходило в голову поступить так с рубашками Оскара. Кроме меня. Мне это приходило в голову, иногда по нескольку раз на день. Я часто фантазировала на эту тему, но никогда не осмеливалась это проделать. Второе – сверхъестественная белизна его зубов. Под языком они не скрипели, а пальцем я, опять-таки, не осмеливалась придавить. Успешный и целеустремленный Оскар.
С Оскаром нас познакомил отец. Я знала, зачем он нас знакомит. Отец – эстет и визуал, он всегда одевался со вкусом и сочетал в одежде только такие вещи, которые не только ему подходили, но и гармонировали друг с другом. Внешне мы с Оскаром чудесно гармонировали. Как две вертикальные параллельные прямые. Как два парковых дерева, корни которых не переплелись под землей. Две колонны. Как две горизонтальные параллельные прямые мы тоже воспринимались и выглядели неплохо. Но любая перпендикуляризация (как говорит Манфред)
