факт, что вчера кто-то следил за ней, не так ли?
Целую неделю после Чорлу она была напряжена, вздрагивала при каждом звуке и не выходила из своих комнат. Но прошел месяц, ничего больше не происходило, и она расслабилась. Почти убедила себя в том, что это был просто несчастный случай. Однако сейчас все выглядело иначе…
Было очевидно: кто-то за ней следил. И вполне вероятно, что следил тот же человек, который стрелял в нее. Но если так…
Мари невольно вздрогнула.
Ох, наверное, ей надо покончить со всем этим. Ведь если она прекратит работать на британцев, ни у кого не будет причин интересоваться ею. Да-да, она заявит, что отказывается делать рисунки. И таким образом одним махом избавится от опасности и от Беннета. Наверное, именно так ей и следовало поступить с самого начала.
А потом она найдет и другие способы помочь грекам. Она сможет помогать им, не подвергая опасности других людей и не презирая себя за то, что уступила требованиям шантажистов.
Беннет осторожно потянул ленту шляпы и отвлек ее от этих мыслей.
– Раз уж мы оказались в тени, насладитесь этим ветерком, Мари.
Ее волосы тут же рассыпались по плечам, и она машинально провела по ним рукой, как бы в поисках шпилек.
– Оставьте как есть, Мари. На них стоит посмотреть.
Он никак не мог бы узнать, что волосы для нее – очень чувствительная тема. «Ведьмины волосы» – так называла их ее тетка Ларвиния. И она с гордостью говорила, что такие же волосы были и у ее матери.
Мари отогнала эти мысли. Но почему-то она не могла посмотреть Беннету в глаза, чтобы убедиться, что он не шутит, не смеется над ней. Вчера она положила его глупые слова о ее волосах в тайный уголок своего сердца. И ей очень хотелось верить, что он действительно восхищался ее волосами.
Он отвел локон от ее лица.
– Мари, если бы мы не играли в роман, то это было бы очень смело с моей стороны, а так… Впрочем, это и сейчас довольно смело, – сказал он, пропуская ее прядь между пальцами. – Но если бы я дотронулся до заманчивой ямочки на вашей шее, тогда вы почувствовали бы себя оскорбленной, верно?
Она тихо прошептала:
– За такое вы могли бы получить пощечину. – Рука Мари вдруг словно сама собой потянулась к лицу майора, и пальцы коснулись его подбородка, где уже начала пробиваться щетина.
Беннет изобразил удивление:
– Пощечину? Правда? О, я и не подозревал, что ухаживаю за такой скромницей.
Мари фыркнула и пробурчала:
– Говорите, скромница? Нет, разумеется.
Губы Беннета расплылись в улыбке, и Мари невольно им залюбовалась; ей хотелось запомнить каждую его черточку.
Тут он вдруг лизнул ее палец, и Мари, ахнув, отдернула руку от его лица. А он усмехнулся и спросил:
– Для вас это был шок? Не ожидали, да?
– А что, если окажется, что вы ухаживаете за распутной женщиной? – Мари не думала о том, как прозвучат
