на большую глубину и подолгу находиться в воде, сохраняя кислород в легких.
На этом его сходство с морскими ящерицами заканчивается, так как драконы выкармливают детенышей молоком. Потомство у них рождается беспомощное, но к концу первого года жизни маленький дракон хорошо ориентируется в окружающей среде.
Плавают драконы почти так же быстро, как дельфины. У них сильные лапы с пятью пальцами и длинными когтями. С их помощью они с легкостью лазают по отвесным скалам, где находят удобные для жилища пещеры. Морские и озерные драконы питаются рыбой и водорослями, но могут есть различные растения и плоды на суше.
Даже их способность изрыгать пламя может оказаться не столь уникальной, поскольку далеко не все еще изучено в огромном многообразии окружающего нас мира. Пользуются ею драконы крайне редко и исключительно в целях самозащиты.
Есть у них общие черты и с человеком, и главная из них – умение общаться с помощью речи.
В остальном же драконы, видимо, представляют собой иную форму разумной жизни, которую тщетно ищет человечество на других планетах, не подозревая, что она совсем рядом, на Земле.
С точки зрения самой логики их существования в драконах все глубоко рационально – и огромный энергетический потенциал, и телепатические способности, а главное – обостренное восприятие красоты, что и делает их Целителями.
Глава 4
Лето прошло, и постепенно сопки окрасились в рыже-красные цвета. Теперь у Метты оставалось мало времени для игр. После смерти африканского сородича по Земле прокатилась волна землетрясений. Надо было немедленно восстанавливать равновесие, и Алнонд с Меттой большую часть дня проводили в занятиях.
Метте приходилось взрослеть раньше времени, но что поделаешь, думал Алнонд, жалея дочь, вот скоро подрастет маленький Ургонд на островах, тогда станет полегче. А там, глядишь, и Метта найдет супруга – у Алнонда уже были на примете два кандидата, правда, для знакомства одной из сторон пришлось бы отправиться в далекое путешествие. Но это должно было случиться еще не скоро, а пока Метта прилежно постигала премудрости целительства, радуя отца своими способностями.
Однажды утром, в самом начале ноября, Метта проснулась от звуков возни, которую устроили малютки-бурундуки в сухих листьях прямо у ее уха. Некоторое время она сонно смотрела на клубок из полосатых спинок и пушистых хвостов, не в силах окончательно проснуться. Она лежала на облюбованной ею полянке, в ворохе сухих водорослей, которые сама же и натаскала. Лес уже дышал морозным воздухом. Снегопады в этом году запаздывали, но Метта знала – еще день-два, и сопки оденутся в рассыпчатую белую шубу.
Она встала, осмотрелась, потом, цепляясь за острые камни золотистыми когтями, спустилась к морю.
Алнонд сидел на берегу. Дул холодный пронизывающий ветер. Волны с шумом разбивались о скалы. Над водой клубился молочный туман. Метта сразу
