и бросала на меня презрительно-надменные взгляды.
– Мама, Эллинор – не какая-нибудь маленькая девочка, – возразил тогда Йонни. – Она дама. Да еще какая дама.
Он улыбался мне, и челка падала ему на глаза.
– Да еще какая дама, – повторил он и улыбнулся еще шире, продемонстрировав свои куски сахара.
Меня охватило желание сказать ему, чтобы он лучше не скалился так, а вспомнил, как его возбудила кровь. Да ты больной придурок, Йонни, этого не скроешь. Я хотела сказать так, но, полагаю, из-за разбитого носа на меня нахлынули другие чувства, так что я подошла к нему и обняла. Для нас это был очень необычный жест. Мы всё делали вместе. Помогали друг другу осваивать удары и разные приемы, дрались и трахались, но никогда не обнимались. А теперь обнялись, и я почувствовала, как теплые капли его крови капают мне на шею.
– Теперь ты умеешь делать все, чему я хотел тебя научить, – сказал Йонни.
А еще он сказал, что, если я когда-нибудь снова использую то, чему он меня научил, против него, то он, не задумываясь, меня убьет.
– Если сумеешь, – ответила я.
– Не беси меня, – сказал он, и глаза его потемнели.
Вскоре секс для нас стал чем-то вроде рутины, хотя, возможно, нельзя говорить о рутине по отношению к тогдашним нам.
– Едем ко мне, – мог он коротко бросить в машине, просовывая руку мне между ног.
«К нему» означало в принадлежавший его отцу охотничий домик недалеко от деревни, где можно было остаться в покое. Это была небольшая изба с ярко-желтыми занавесками с белой оторочкой, которые, наверное, повесила Йоннина мать. В домике было две маленькие комнаты и гостиная с железной печью. Однажды мы зашли в одну из спален, и Йонни сказал:
– Раздевайся и ложись на кровать.
Пока я снимала с себя одежду, он пошел на кухню и сделал кофе. Потом вернулся с чашкой, подвинул к кровати стул и пил кофе, глядя на то, как я лежу на спине, раздвинув ноги. Мне казалось, он может заглянуть прямо внутрь меня, до самой глубины, если можно так выразиться, как будто через меня проходит темный канал, и если двигаться по этому каналу, выйдешь в каком-то совершенно другом месте.
– Тебе обязательно надо так пялиться? – спросила я.
– А ты подумай о звездах из порнухи. Для них не проблема показывать себя.
– А ты подумай о том, как я сломала тебе нос, – ответила я.
– Ты мне по зубам, – сказал он тогда и поднял чашку, словно произнося тост.
Так он и сидел, попивая свой кофе. Допив, он поставил чашку на полку и начал расстегивать брюки.
– Когда ты дашь мне в задницу? – простонал он однажды во время секса.
Тогда я сказала, что, будь я шофером грузовика, я бы никогда не припарковала свою машину в сточной канаве, если бы у меня был прекрасный удобный гараж прямо над ней. Йонни рассмеялся, но больше никогда не задавал этот вопрос.
Через несколько лет я поправилась. По-настоящему толстой я не стала, но и этого
