тяжело вздохнул и повесил голову. Времени у него не оставалось, а сказать сестре, что у нее нет приданого, у Хью язык не поворачивался.
Оставалось последнее средство. Хью вспомнились слова Эдварда Кросса:
«А приданое Элизабет – пятьдесят тысяч фунтов… Более того, после моей смерти все мое состояние достанется ей…»
Он вздрогнул от неожиданного стука в дверь. В кабинет зашла радостно улыбавшаяся мать.
– Я видела, как от тебя вышел юный мистер Бенвик, и он… – Графиня осеклась, улыбка сползла с ее лица и она пробормотала: – Дорогой, что случилось?
Хью снова вздохнул и сделал еще более несчастное лицо. Если он скажет матери правду, она будет безутешна и не сможет не поделиться своим горем с его сестрами. Хью лгал ей уже полтора года, и точка невозврата была давно пройдена.
– Мама, он заберет ее у нас… Кто же теперь будет высмеивать мои жилеты?..
– Генриетта может попробовать, если ты ей позволишь.
– Нет-нет. – Хью решительно покачал головой. – Теперь уж ничего не поделать. Страдать так страдать. Отныне и впредь я буду мучиться и терзаться, не зная, к лицу ли мне синий шелк, расшитый красными слонами. Более того…
– Эдит сказала, что хочет обвенчаться как можно скорее, – перебила мать. – Кроме того, в новом доме ей будут нужны новые вещи.
Хью вспомнил о тех деньгах, которые сестра уже успела потратить на новые наряды. И вот опять… О господи!
– Вещи?.. – переспросил Хью, сделав вид, что не понимает, о чем речь. – Да-да, конечно! Мы соберем для нее целый сундук. Пусть возьмет свою подушку и щетку для волос. Можно даже отдать ей тот стул в гостиной, на котором она так любит сидеть…
– Хью, перестань! – с упреком в голосе воскликнула графиня.
– Я шучу, разумеется, – сказал Хью, подошел к матери и добавил: – Надеюсь, она испытывает к нему настоящие чувства.
Мать энергично закивала.
– Да-да, она его любит, поверь! Ах как был бы рад твой отец! Он часто говорил, что хотел бы отдать ее за человека, который любил бы Эдит так же сильно, как твой папа любил меня. – Голос матери сорвался, и Хью тотчас протянул ей носовой платок, но она отстранила его взмахом руки. – Он был бы очень доволен, – уже обычным голосом продолжила графиня. – Эдит – будущая виконтесса! Ты не мог бы уладить формальности поскорее?
Хью тянул время, аккуратно складывая платок и наконец уклончиво ответил:
– Сначала посмотрим, насколько жадным окажется Ливингстон, – ответил он уклончиво.
– Ты должен проявить щедрость! – воскликнула мать. – Твоя сестра заслуживает счастья.
Хью улыбнулся – в разговорах с матерью притворство ему давалось легко.
– Конечно, заслуживает! Я в этом нисколько не сомневаюсь, мама.
Он стоял на перепутье целую неделю, ожидая чуда, надеясь, что случится нечто такое, что избавило бы его от необходимости выбирать между
