граница между сном и явью, и этим сны были страшны. Влад знал, что сегодня Морфей вновь заставит его кричать и метаться в бреду, окунет в черное, как деготь, море цифр, событий и имен, и они, материализованные, похожие на огромных скользких лягушек, будут ходить по нему, прилипая к спине и груди холодными лапками.
Долгая, холодная весенняя ночь!
Он отставил стакан с раствором, вытер губы полотенцем, и вдруг по квартире разнеслась трель звонка. Влад вздрогнул и невольно кинул взгляд на часы. В такое время к нему никто и никогда не приходил. Неужели это снова мать Анисья и Леонтий? Но ведь Влад обо всем с ними договорился. Определил срок – два дня.
Ему стало тревожно. Ночные звонки редко когда несут добрую весть. Ночной звонок – это почти всегда форсмажор, ЧП, нечто безотлагательное, экстренное.
Он приблизился к двери, посмотрел в «глазок». На лестничной площадке, поправляя на голове промокшую фуражку, стоял милиционер. Рядом с ним – моложавый мужчина в демисезонной куртке. Оба смотрел себе под ноги, словно провинившиеся школьники.
Влад открыл. Милиционер глянул на мятую бумажку, которую держал в руке, как на шпаргалку.
– Влад Уваров здесь живет?
Мужчина в куртке, едва ли не вставая на цыпочки, старался заглянуть в слабо освещенную прихожую.
– Да, здесь. Это я.
А в голове уже тысяча версий: затопил соседку, задолжал за коммунальные услуги, проехал на красный свет, нарушил правила ввоза товаров через таможню…
– Вы один? – спросил мужчина в куртке. – Мы можем зайти?
«Это из-за «наследников»! Сейчас мне предъявят обвинения в незаконном предпринимательстве!»
Влад пожал плечами и отступил в сторону. Милиционер символически вытер ноги о половичок и зашел в прихожую первым. Мужчина в штатском за ним. Они без спроса осмотрели комнаты, заглянули на кухню и в ванную.
– Я следователь прокуратуры Герасимов, – представился мужчина в штатском. – Насколько я понял, вы кого-то ждете?
– Нет, – ответил Влад, не до конца уверенный в том, что сказал правду. Разговор был очень неприятным. На Влада обрушилось унизительное чувство, что его вынуждают оправдываться. – Кого я могу ждать глубокой ночью?
– А почему… – следователь не договорил, посмотрел на люстру и сделал движение рукой, словно очертил круг. Его интересовало, почему в таком случае во всей квартире горит свет.
– Я работаю… Я часто работаю по ночам.
– А кем вы работаете?
– Учителем истории в тридцать шестой школе.
И следователь, и милиционер ужасно тянули время. Они переглядывались, переступали с ноги на ногу, терли носы.
– Значит, вы никого не ждете? – еще раз уточнил следователь. – К вам никто не должен прийти?
Влад не стал повторять, лишь отрицательно покрутил головой.
–
