и йогуртами, черт бы все это побрал! – И мужчина снова лающе зарыдал.
Следователь угрюмо выжидал, уже зная, что Михайлов справится с собой.
– Пока отвез жену, пока по пробкам-заносам дополз – вот к «скорой» и приехал…
– Вы считаете, что вашу сестру кто-то довел до самоубийства?
– Так это я вам и толкую! – мужчина вскочил со стула и, сбрасывая на ходу куртку, закричал: – Где Викин мобильный, Толя?! Она все эти угрозы сохраняла – копила компромат на ублюдков. И компьютер, Толь, немедленно включи! – Последние слова он выкрикивал уже в комнате.
Следователь пошел за мечущимся Валентином. Компьютер оказался включен: в кабинете Михайловой на огромном письменном столе были разложены бумаги – кипа договоров. Майор Епифанов взял верхние, скрепленные степлером листки. Договор с рекламным агентством. В приложении прописывалась сумма договора. С пятью нулями.
– Вот! Телефон ее, кстати, тут, на столе! – Валентин потрясал перед лицом Алексея Алексеевича аппаратом.
– Так… Тринадцать тридцать одна! Вот когда она мне звонила! Полтора часа назад! А теперь ищите сообщения от Аникеева!
Следователь взял у Михайлова аппарат, неловко потыкал в него толстыми пальцами, прочел эсэмэску, сдвинув натужно брови: – И в чем вы видите угрозу?
– Как?! Что значит, в чем? – Валентин обескураженно шлепнулся в кресло, «подкованное» колесиками, откатился на нем, будто отшатнувшись от туповатого дознавателя: – Вы не понимаете, что речь идет о войне?! Завотделом кинопоказа во всеуслышание объявляет войну новому коммерческому директору, которая стала бороться не на жизнь, а на смерть с чудовищными откатами, правящими бал в нашей редакции. Впрочем, как и во всей стране… Я, между прочим, тоже работаю на «Метеорит-ТВ»! Режиссером на эфире. И уж я-то всю подноготную финансовых афер, как мне представляла их Викча… Виктория Владимировна, готов поведать в любой, подчеркиваю – в любой инстанции! Я выведу этих убийц и казнокрадов на чистую… – И близнец яростно замахнулся.
– Валентин Владимирович, я уважаю, понимаю вашу боль, но… по-моему, абонент как раз выступает против войны: «Я не позволю подбрасывать червивое яблоко раздора и развязывать Троянскую войну!!!» Три восклицательных знака, между прочим. И потом… Это вряд ли можно вообще счесть угрозой жизни или здоровью. Да вообще непонятно, о чем речь! – Алексей Алексеевич уже порядком вспотел и грубо скинул куртку на диванчик, застеленный пестрым шелковистым покрывалом. Сам уселся рядом, будто провалился в гнездо, выстланное атласом, и изучал сообщения в телефоне, отведя руку от себя, как человек дальнозоркий.
– Так. Она пишет позавчера абоненту «Аникеев»: «В ваших ав… авгиевых конюшнях слишком смердит – одному Гераклу не справиться». И еще, позже: «Бойся данайцев, дары приносящих». Так. Что он ей отвечает? Смотрим входящие. Вот. Аникеев: «Икар, крылышки из воска тают быстро и непоправимо»
– Видите?! Прямая угроза! Чик-чик мы тебе крылышки, мол…
– Ну,
