согласилась остаться, милорд, но не обещала хранить молчание.
Маркиз вновь повернулся к Дженкинсу.
– С этого дня мисс Джулиана будет жить в нашем доме.
Джулиана покачала головой, смело встретив взгляд брата.
– Два месяца.
Ралстон кивнул и исправился:
– Она два месяца будет жить в нашем доме.
Дворецкий невозмутимо выслушал довольно странное распоряжение, произнес: «Да, милорд», – и повел Джулиану в ее комнату, попутно приказав лакеям, отнести сундуки Джулианы наверх.
Уверенный в том, что все его распоряжения будут должным образом выполнены, Ралстон закрыл дверь в кабинет и повернулся к Нику, который с ленивой усмешкой на губах стоял, прислонившись спиной к книжному шкафу.
– А ты молодец, братец, – произнес Ник. – Но если свет узнает, что тебе присуще столь гипертрофированное чувство фамильного долга… твоя репутация падшего ангела будет уничтожена.
– Ты меня очень обяжешь, если замолчишь.
– В самом деле, это так трогательно – демон, поверженный ребенком.
Ралстон молча пересек комнату и сел за большой письменный стол.
– Разве тебя не дожидается статуя, которую необходимо почистить? Пожилая мраморная дама из Бата, которую срочно необходимо идентифицировать?
Ник сел в кресло и закинул ногу на ногу, демонстрируя сияющие гессенские сапоги и явно не собираясь заглатывать наживку.
– Вообще-то дожидается. Однако ей вместе с легионом моих поклонников придется подождать. Я предпочел бы провести этот день с тобой.
– Не стоит идти на такие жертвы ради меня.
Ник стал серьезным.
– И что же случится за эти два месяца? А если она все-таки решит уехать, а ты не сможешь ей этого позволить? – Ралстон не ответил, и Ник продолжал гнуть свою линию: – Ей пришлось нелегко. Ее бросила мать, когда она была еще совсем ребенком… а потом она потеряла и отца.
– Ее обстоятельства ничем не отличаются от наших. – Ралстон притворился, что тема разговора ему совершенно неинтересна, и сделал вид, будто внимательно просматривает корреспонденцию. – Должен тебе напомнить, что вместе с матерью мы потеряли и своего отца.
Ник не отвел взгляда.
– Мы были друг у друга, Гейбриел. У нее же нет никого. Нам с тобой лучше, чем кому-либо, известно, каково это – быть всеми покинутым, всеми, кого ты когда-либо любил.
В глазах брата Ралстон заметил грусть воспоминаний об их детстве. Близнецы вместе пережили бегство своей матери и отчаяние отца. Их детство не было радостным, но Ник говорил правду – они всегда держались вместе.
– Наблюдая за нашими родителями, я усвоил одну вещь: любви придается слишком большое значение. Ответственность – вот что действительно важно. Честь. И Джулиане лучше понять это в самом раннем возрасте. Теперь у нее есть мы. Возможно, она считает, что это не так много, но этого должно быть достаточно.
Братья замолчали, каждый погрузился в собственные мысли.
