война. Тридцать лет по Германии передвигались многотысячные армии. Отряды ландскнехтов грабили и жгли дома и фермы, вырезали крестьян, сжигали урожаи. Страна лежала в руинах. Людские потери точно, конечно, не известны, но совершенно определенно, что в пропорции к численности населения они были существенно выше, чем в Первую и даже во Вторую Мировую войну. И заметно выше, чем от Черной Смерти.
– То есть, эпидемии чумы в XIV веке?
– Совершенно верно. Страна обезлюдела. Какие уж тут архивы! Все сгорело! Огромный массив документов предшествующих эпох был безвозвратно утерян.
– Понятно. Я как-то об этом совсем не подумала…
– Вот поэтому проводить в Германии генеалогические разыскания, относящиеся ко времени до середины XVII столетия, практически безнадежно. Записи имеются только после 1648 года, а непрерывные записи – приблизительно с 1700.
– Что же, вообще ничего не осталось?
Аня испытывала чувство подавленности. «Вот и закончились мои генеалогические исследования» – с грустью подумала она. Но несмотря ни на что, в глубине души она надеялась, что это еще не тупик и что какое-то решение есть. Должно быть!
– Очень мало, – ответила фрау Вайгель после паузы. – Крохи. Серьезные находки тут исключительная редкость.
– Но они все-таки случаются? – спросила Аня со вновь проснувшейся надеждой.
Фрау Вайгель неопределенно пожала плечами. Она молча крутила в пальцах ложечку, очевидно размышляя о чем-то.
И в этот момент Аня почувствовала на себе чей-то взгляд. Почувствовала совершенно явно, буквально физически. Она была уверена, что это не игра ее воображения. Взгляд был не то чтобы тяжелым, но пристальным и потому неприятным. И это не был раздевающий взгляд, какие Ане нередко приходилось ощущать на себе. Нет, в нем не было ничего сексуального, ничего легкомысленного. Это был очень серьезный взгляд. Примерно в том месте, где шея соединяется с затылком Аня почувствовала, как ее словно бы покалывают маленькие иголочки. Смотрящий расположился не совсем за ее спиной, а где-то сзади и сбоку, таким образом, что он мог хорошо видеть Аню, тогда как сам оставался невидим для нее. Чтобы его увидеть, недостаточно было повернуть голову, нужно было повернуться корпусом. Сделать это Аня не решилась. Позиция для наблюдения была выбрана точно – профессионал? «Но зачем»? – размышляла она. – «Кому я понадобилась?!»
– Крайне редко, фрау Шерер, – после еще одной паузы отозвалась фрау Вайгель, сделав ударение на слове «крайне». – Этим путем вы не добьетесь ничего.
Она произнесла это с какой-то подвешенной интонацией. Значит ли это, что есть варианты?
– Имеется еще одна возможность, – вновь заговорила фрау Вайгель. – Эта женщина – ваш предок, которую сожгли как ведьму… Можно попробовать искать через нее.
– Это возможно?
– Да. Тут речь уже идет не о церковных записях, а о судебных отчетах инквизиции.
– Они сохранились?
– Большей частью – да, они сохранились.
– На них
