семейных ценностей можно продать. Я имею в виду драгоценности, картины, мебель…
– Я получаю доход от Роджера, и я буду рада помочь, чем смогу. – Сильвия замолчала и потянулась за своей чашкой. Сделав глоток, она поставила чашку обратно и вновь заговорила: – Надеюсь, ты не думаешь, что есть лучшее решение, чем продажа семейных ценностей.
Это и было настоящей причиной, по которой он не хотел обсуждать сложившуюся ситуацию с сестрой.
Покачав головой, герцог ответил:
– Нет, не думаю.
А Сильвия вдруг заявила:
– Кристиан, вскоре тебе придется снова жениться.
Он стиснул зубы.
– Нет.
Тут сестра встала и подошла к нему, чтобы сесть рядом. Вложив свою руку в его – как будто они все еще были детьми, – она сказала:
– Ведь Эви не стало двенадцать лет назад. Разве не пора перестать наказывать себя?
Кристиан высвободил руку из пальцев сестры. Внезапно он почувствовал желание выпить чего-нибудь покрепче чая. Он встал, отодвинул свою чашку и подошел к бару рядом с окном. Выдернув пробку из бутылки виски, плеснул щедрую порцию в бокал и сделал изрядный глоток. И тут же почувствовал, что стало немного лучше.
– Мы ведь оба знаем, что удачный брак – это единственное стоящее решение для тебя, – проговорила сестра за его спиной.
– Разве это решение? – Он повернулся к ней со стаканом в руке. – Люди вступают в брак с богатыми американцами, самонадеянно полагая, что это решит все материальные проблемы. Однако они не учитывают, что поступают так лишь для того, чтобы получить деньги, которые Эндрю с таким удовольствием тратил. Однажды я уже женился, чтобы набить наш общий карман. Больше я этого не сделаю.
– Дело не только в деньгах, ты же знаешь… Дело еще и в наследнике.
– Мой наследник – кузен Томас. Он может получить титул. Как и Скарборо-Парк. С моего благословения он может переехать в эту разваливающуюся груду камней.
– Не говори так! Ведь это наш дом!
– Неужели? Никогда не чувствовал себя там дома. Хотя, может быть, я бы мог ощутить нечто иное, если бы на семейном портрете, что в галерее, меня вместе с тобой не задвинули на задний план, в то время как отец с Эндрю занимают центральное место – словно пара богов, призванных управлять мирозданием. А мы с тобой совершенно не важны… мы всего лишь члены семьи, не более того. Что ж, по крайней мере ты сделала Роджера счастливым. Я же не могу похвастать ничем подобным.
– Ты имеешь полное право испытывать горечь, я знаю…
– Горечь? Ошибаешься, Сильвия. Я давно уже избавился от горечи. И меня не волнует Скарборо-Парк. Не волнует ни восстановление южного крыла, ни устройство ежегодного праздника в саду. И мне наплевать на членов палаты общин.
– Теперь тебе придется подумать об этом, – заметила сестра. – Ведь ты – герцог.
Хотя Кристиан уже смирился с этим неизбежным фактом, он все еще содрогался при
