изъянах этой модели. Во-первых, главы и спикеры никакими органами не назначались и не избирались членами Совета Федерации, они ими становились явочным порядком. Можно еще сказать, что с 1996 г. парламенты избирали или переизбирали своих спикеров не только как спикеров, но и как сенаторов. Однако глав никакие органы сенаторами не назначали и не избирали. Нарушение Конституции налицо. Во-вторых, объявление парламентариями руководителей исполнительных органов власти, входящих по Конституции в единую систему исполнительной власти (ч. 2 ст. 77) и призванных в том числе обеспечивать исполнение принятых парламентом законов, является существенным отходом от принципа разделения властей, а значит, еще одним нарушением Конституции. В-третьих, от органов исполнительной власти ряда субъектов Федерации, конституции и уставы которых предусматривали должности и главы региона, и главы высшего органа исполнительной власти (например, президента и председателя правительства[299]), в Совет Федерации вошли именно главы регионов. Таким образом, проблема была еще и в том, что Закон 1995 г. не учитывал специфику систем правления в ряде субъектов Федерации. Или, точнее, в том, что его не исполняли. В-четвертых, Совет Федерации изначально более чем на четверть состоял из глав, назначенных в начале 1990-х гг. (49 человек[300]). Выходило, что часть парламентариев – назначенцы Президента и могут быть им отставлены (и глава государства полномочен назначить новых сенаторов!). Такие прецеденты были (см. далее).
Но вернемся к выборам. Принципиальное значение имела статья 3 Закона, предписывавшая завершить выборы глав исполнительных органов государственной власти субъектов Федерации не позднее декабря 1996 г. Формально эта норма обосновывалась необходимостью обеспечить электоральную легитимность палаты. Но дело было не только и не столько в этой формальности. Ельцин принципиально согласился на проведение повсеместных выборов глав. Он принял политическое решение, законодательное оформление которого сильно усложняло (почти исключало) возможность его пересмотра[301].
Согласие Президента на повсеместные выборы в 1996 г. было уступкой. И тем же главам. И оппозиции (КПРФ и ее союзникам), рассчитывавшей на победы своих представителей в большинстве регионов. И заодно части собственного окружения, мотивированной либеральнодемократической идеологией и/или убежденной (и убеждавшей своего патрона) в возможности минимизировать политические риски «губернаторских» кампаний. Дескать, можно всерьез побороться за победы, да и поражения не будут фатальны, поскольку любой глава-коммунист, каким бы непримиримым «борцом» он ни был, окажется вынужден налаживать отношения с Кремлем и дистанцироваться от оппозиции. Такой подход участники событий тех лет приписывают, в частности, Сергею Филатову, тогдашнему Руководителю Администрации Президента.
Готовясь к выборам, как собственным, так и «губернаторским», Ельцин
Татарстан, Башкортостан, Свердловская область и пр.
47 глав администраций, назначенных в общем порядке, плюс Юрий Лужков и Владимир Хубиев (Карачаево-Черкесия), назначенные в особом порядке. В первом заседании участвовали 46 – в трех регионах руководили и.о. глав администраций.
У Амурской и Брянской областей имелись избранные главы – Юрий Лодкин и Александр Сурат. То есть тамошние назначенцы руководили незаконно (и в Совете Федерации заседали незаконно) и их можно включать в этот перечень лишь условно. Выходит, что законных назначенцев всего было 45. (Лодкин и Сурат не предъявляли претензий на губернаторство, первый, как уже говорилось, в 1995 г. был избран депутатом Государственной Думы. Впрочем, заявления о сложении полномочий главы они не писали и заново – уже законно – отрешены не были. А Лодкин до 1996 г. даже получал зарплату как Глава администрации.)
Впервые Ельцин назначил повсеместные выборы еще своим Указом от 17 сентября 1995 г. № 951, тогда предполагалось провести их в декабре 1996 г., то есть после президентской кампании. Однако ему ничего не препятствовало издать новый указ об их переносе или отмене. Закон – совсем другое дело.
