он уже домогался венца» [50, 353].
В 1591 г. царица Ирина наконец-то забеременела, и какого бы пола ни родился царственный отпрыск, он мог бы продлить присутствие сорокалетнего Бориса Годунова у кормила государства, и царевич Дмитрий вряд ли был теперь уж такой большой для него помехой. Тем не менее источники приписывают именно Борису Годунову желание отравить Дмитрия, а затем, когда этот план якобы не удался, и организацию убийства царевича.
Вообще-то смерть Дмитрия устраивала не только Годуновых, заинтересованы в ней были кланы Шуйских и Романовых, для которых отсутствие в стране прямых царственных наследников повышало их шансы достичь высот российского престола. Именно представители этих родов в дальнейшем стали царями России. Также нельзя забывать, что в случае подмены царевича Дмитрия еще в 1584 г., смерть двойника была в интересах и семьи Нагих, которые устали от постоянного напряжения в ожидании каких-либо козней от своих конкурентов.
Летописные свидетельства об этих событиях дошли до наших дней уже в интерпретации династии Романовых, которые были заинтересованы возложить вину за убиение царевича на Бориса Годунова. Тем более летописи уже XVIII в. историю этих событий представляли в выгодном для Романовых освещении:
«В лѣто 7099 (1591. – Ю.Д.). Убиен бысть царевичь Димитрий Иоанновичь отъ боярина Бориса Годунова, понеже онъ Борисъ научилъ царя Феодора Иоанновича послати брата своего, сего царевича Димитриа, во удѣльной городъ Угличь, с материю его, царицею Мариею Феодоровною, хотячи истребити корень царской, чтобъ не было кому царствовати кромѣ его, зане онъ сродникъ царю Феодору Иоанновичу, того ради и великое имѣлъ дерзновение предъ царемъ и всѣ бояра боялися его зѣло. Потом совокупилъ себѣ бояринъ сей Годуновъ таковыхъ же беззаконныхъ людей, еже убити царевича Димитриа: Данилу Битяговскаго и племянника его никиту Качалова, и послалъ ихъ в Углечь бутто ради отправления дѣлъ градских. Они же окаяннии, пришедше во градъ, отъяша власть у царицы, и пищу начаша давати нужную. И того жъ году, маиа в 15 день, в полдни, егда из дому Царицына всѣ розошлися покоя ради, тогда, по научению треокаяннаго сего никитки Качалова, жена тая, которая была пѣстунница царевича Димитрия, именемъ Василиса Волохова, пришедъ к царицѣ и спросила, да отпустить на малъ часъ царевича Димитрия с нею на дворъ погулять, понеже не исходитъ онъ никуды. Царица же, повѣривъ ей, яко пѣстунницѣ, отпусти его с нею. Она же, приемши царевича за руку, повѣде его аки незлобивое овча и сниде с нимъ на нижней крылецъ. тогда злые тѣ треокаянные убийцы, никитка и Данилка, готовы сущее на убиение царевича, сынъ тоя пѣстунницы вземъ за ручку (князя Димитрия) и поведе на дворъ, имый ножъ въ рукавѣ, и рече царевичу: се государь у тебе новое ожерелийца? онъ же, приподнявъ главу и протяг выю, рече ему: сие старое ожерелье. той же окаянный из рукава приготованнымъ на то ножемъ ткнулъ его в горло. Онъ же паде на землю, вострепетавъ. Видѣвъ же сия нянка велми воскрыча и паде на немъ.
