суслика: добыча ускользает – ее нужно поймать! Грозный прыгнул вперед. Слету он вцепился челюстями в тонкую нежную шею, ощутив хруст под зубами, и навалился на жертву всей массой. Птица судорожно забилась под ним, затрепетала крыльями, а он подмял ее под себя и топтался сверху, не размыкая зубов, и терзал, терзал, пока добыча не перестала шевелиться.
Вот наконец и человек оказался рядом.
Грозный отпустил журавлиную шею и радостно раскрыл пасть, заулыбался, высунув язык. Побежал навстречу.
Но, вместо того, чтобы похвалить, человек вдруг зло крикнул:
– Что ты наделал?!
Таким Грозный не видел Андрея никогда. Он присел и в испуге глядел на человека, желая понять, что не так.
Андрей замахнулся на Грозного, заставил отбежать, а сам упал перед птицей на колени в мокрый песок. Схватил журавля и притянул к себе. Голова погибшей птицы безжизненно болталась. Рокотов дотронулся до сломанной шеи. Погладил клюв, провел рукой по горлышку, из которого совсем недавно раздавалось такое щемящее душу курлыканье. Растрепанные перья утратили белоснежность, смерть осквернила их красоту. Но для Андрея и мертвый журавль оставался самым прекрасным созданием на Земле.
Рокотов снова погладил обездвиженное тело птицы. И чувствовал, что вот-вот заплачет.
Грозный ткнулся в его плечо. Андрей повернулся к нему и с ненавистью гаркнул:
– Дурак! Зачем?! Что ты наделал?!
Ему впервые хотелось ударить щенка.
– Это плохо! Плохо! Он был один. Понимаешь?! Других, может быть, нет!..
Грозный больше не делал попыток приблизиться. До сих пор он не навлекал на себя гнев человека. Понял – Андрей сердится. Но почему? Ведь он сумел добыть пропитание. Может быть, сердится оттого, что добыча не слишком велика? Или наоборот – велика? Или человек сам хотел схватить летающее существо, а он помешал, как недавно помешала ему мать?
Переминаясь с лапы на лапу, и разрываясь в этих вопросах, Грозный заскулил, желая обратить на себя внимание. Когда Андрей все же повернулся к нему, он склонил голову и снова приник, демонстрируя позу оскорбленного непонимания. «Что не так?!» – как бы говорил он своим видом.
Андрею внезапно стало стыдно – он мог ударить собаку. А за что? За то, что она поступила в сообразности со своими инстинктами и желанием? Грозный ведь не знает на самом деле – что хорошо, а что плохо. Слова он запоминает, но как объяснить такую сложную вещь?
Не выпуская из рук тела птицы, он придвинулся к собаке, словно демонстрируя Грозному результат его поступка.
– Что ты такое с ним сотворил, я не знаю… Но так нельзя! Всегда должен оставаться шанс! А ты набросился на него беззащитного. Если бы я знал, что могу убить единственное в своем роде создание, я бы ни за что не стал этого делать. А ты убил его, понимаешь?! Убил! Конечно, я тоже убиваю зверей, чтобы выжить… Как тебе объяснить, в чем разница… Я могу промахнуться,
