пор все шло по отработанному сценарию с неизменными ласками и лакомой подачкой.
И вот, в один из дней, женщина по обыкновению гладила Тиру и что-то ласково говорила. Собака не понимала слов, и опасности не чувствовала, разомлела, когда ей стали почесывать шею и грудь. А потом женщина вдруг прижала Тиру к себе и сделала короткий укол, после чего снова продолжила гладить и чесать, так что собака даже не поняла ничего. А вскоре все поплыло у Тиры перед глазами. Того, что происходило дальше, она видеть не могла, и вряд ли что-то воспринимала своим впавшим в сон сознанием.
Ее на руках внесли в заставленную всевозможными предметами лабораторию. Шумели приборы, что-то булькало в стеклянных емкостях, повсюду горел яркий свет. Женщина кого-то позвала, и вышел мужчина в белом халате, лицо его закрывала маска.
– Ты просил, я сделала, – сказала женщина. – И теперь чувствую себя предательницей.
Мужчина ничего не ответил. Глаза его были напряжены от раздумья, когда он смотрел на спящую собаку.
– Может, скажешь, что ты хочешь получить? – спросила женщина. – И почему именно собака?
– С собаками у нас очень налаженное взаимопонимание, – ответил он. – Ты читала когда-нибудь Сетона-Томпсона?
– Читала и рыдала, – кивнула женщина.
– У него где-то сказано: связь между человеком и собакой может исчезнуть только с жизнью. Тонко понимал человек…
– Мне кажется, она слишком старая для опытов, – сказала женщина, бережно укладывая собаку на стол.
– С чего ты взяла, что она – мой подопечный? – неожиданно спросил он.
– То есть ты хочешь ввести щенкам?! Через плаценту?
– Именно так. Идеальный вариант – внутриутробный. Она действительно слишком стара. Вполне возможно, что это ее последний помет. Поэтому я не хочу ждать. Других сук детородного возраста на ферме нет. А ради этого ехать в город…
Женщина ушла. Мужчина наклонился к спящей собаке и погладил.
– Не бойся. Тебе не будет больно, – обратился он к ней, как будто Тира могла слышать. – И щенкам не будет больно. Я сделаю это очень осторожно.
Очнулась Тира там же, в лаборатории. В решетчатом загончике. Некоторое время она приходила в себя, затем немного поскреблась, потявкала жалобно, и к ней пришли – та самая добрая женщина.
– Не волнуйся, придется тебе некоторое время побыть здесь! – сказала она, поглаживая ее нос через решетку. Тира лизнула руку.
Ей насыпали корм – обалденно пахнувший, такого аромата она в жизни не слыхивала. Но Тира не готова была променять свободу на еду, и первый день пребывания под замком отказывалась от пищи, а вот ласку женщины принимала охотно, давая понять, что находится в ее власти и готова вести себя как шелковая, лишь бы дозволили убраться отсюда. На следующее утро она поела, но лишь немного, а уже к вечеру смирилась.
