как следует и принять. Только тогда вы сможете сделать шаг к единству. Чем лучше вы знакомы с этим своим свойством оценивать и различать, тем ближе вы к единству. В конце концов вы придёте к состоянию, когда будете видеть и переживать и своё единство, и свою двойственность.
После всего вышесказанного, я надеюсь, вы легко решите следующий дзенский коан:
Однажды Мастер Дзен навестил умирающего дзенского монаха.
– Можно я напутствую тебя? – спросил он умирающего.
– Я пришёл сюда один, – ответил тот, – один и уйду. Чем ты можешь мне помочь?
– Если ты считаешь, что и в самом деле можешь приходить и уходить, то ты глубоко заблуждаешься. Позволь мне показать тебе Путь, где нет ни прихода, ни ухода.
Монах улыбнулся и отошёл.
Очарование полярностей
А теперь давайте посмотрим, как двойственность проявляется в жизни. В поэтической традиции Японии есть такое явление, как хайку – семнадцатисложные стихи. Гением сложения хайку был Басё, который жил в шестнадцатом или семнадцатом веке, не помню точно. Вот некоторые из его стихов:
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер!
Новая луна!
Столько ждал её и вот —
В нынешнюю ночь…
О, этот долгий путь.
Сгущается сумрак осенний —
И ни души кругом.
В пути я занемог.
И всё бежит, кружит мой сон
По выжженным полям.
Обратите внимание, что в каждом хайку нас раскачивает из одной противоположности в другую. «В пути я занемог» – в этот момент мы концентрируемся на себе. В нас возникает множество чувств и ассоциаций, которые, конечно же, проходят вне нашего осознания. Они формируют совершенно особое внутреннее переживание.
Простым упоминанием выжженных полей Басё выбрасывает нас в другую противоположность, внутри возникают совсем отличные от предыдущих чувства и ассоциативные цепочки, которые формируют другое полярное переживание. Так создаётся тот самый контраст, который заставляет нас вибрировать внутри и переживать совершенно особые, глубокие чувства. Конечно, подбор образов и описание их играют здесь главную роль.
А вот отрывки из стихов наших поэтов:
Из-за усталых, бледных туч
Блеснул над тихою столицей
И не нашёл уже следов
Беды вчерашней, багряницей
Уже прикрыто было зло.
В порядок прежний всё вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ.
Стоит, запрокинув горло,
И рот закусила в кровь.
А руку под грудь упёрла —
Под левую – где любовь.
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть.
Горечь! Горечь! Вечный искус —
Окончательнее пасть.
Я от горечи – целую
Всех,
