занимался финансами. Моему хозяину захотелось, чтобы я ближе познакомился с производством.
Служанка унесла суповые тарелки, Азер начал рассказывать о местной промышленности, о своих разногласиях с рабочими. Ему принадлежали две фабрики, одна находилась в городе, другая в двадцати милях от него.
– Они создают профсоюзы, и это почти не оставляет мне пространства для маневра. Жалуются, что мы устанавливаем станки, которые лишают их работы. Но если мы не будем тянуться за нашими испанскими и английскими конкурентами, нам просто не выжить.
Служанка внесла и поставила перед мадам Азер блюдо с нарезанным мясом под негустым коричневым соусом. Лизетта начала рассказывать о том, как прошел день в школе. Время от времени она откидывала голову назад и хихикала. Речь шла о том, как одна девочка разыграла другую, однако в истории Лизетты присутствовал и второй слой. Она словно бы сознавала ребячество поступка и старалась внушить Стивену и родителям, что сама давно переросла такие игры. Впрочем, складывалось впечатление, что Лизетта не вполне уверена в основательности своей позиции; перед тем как закончить рассказ и повернуться к брату, чтобы сделать ему замечание за неуместный смех, она как-то замялась.
Стивен вглядывался в нее, пока она говорила, темные глаза его изучали лицо девочки. Не слушавший дочь Азер сгрузил себе на тарелку немного салата из большой миски и передал ее жене. После чего провел кусочком хлеба по краю тарелки, на котором осталось немного соуса.
Мадам Азер старалась не встречаться со Стивеном взглядом. В ответ и он старался не смотреть в ее сторону, словно ожидая, когда она обратится к нему, однако боковым зрением видел копну рыжевато-каштановых волос, убранных с лица и зачесанных назад. На ней была белая кружевная блузка, ворот скрепляла брошка с темно-красным камнем.
Едва обед закончился, как в парадную дверь позвонили, а следом из прихожей донесся благодушный мужской голос.
Азер улыбнулся – впервые с начала обеда.
– Старина Берар. Как обычно. Минута в минуту.
– Месье и мадам Берар, – сообщила, открыв дверь столовой, служанка.
– Добрый вечер, Азер. Мадам, я восхищен.
Берар, грузного сложения мужчина лет пятидесяти с лишком, склонился над рукой мадам Азер. Его жена, почти такая же пышнотелая, но с более густыми, собранными на макушке в узел волосами, обменялась рукопожатиями со взрослыми и расцеловала в щечки детей.
– Простите, когда Рене представлял нас, я не расслышал вашего имени, – сказал Берар Стивену.
Пока тот повторял свое имя сначала слитно, а затем по буквам, детей отослали из столовой и Берары заняли их места.
С приходом гостей Азер как будто помолодел.
– Вам коньяку, Берар? А вам, мадам, полагаю, травяного чаю? Изабель, позвони, пожалуйста, пусть подадут кофе. Ну-с…
– Прежде всего, Рене, – произнес Берар, поднимая перед собой мясистую ладонь, – я принес вам не очень приятное известие. Красильщики призвали начать завтра забастовку. Сегодня в
