полу очень грязного долговязого парня. Стоя на коленках у низенькой самодельной плиты, он пытался залепить глиной трещины между кирпичами. Руки у него по локоть блестели, как полированные, на лбу, щеках и футболке красовались нашлёпки глины, но никакого другого результата его действий не просматривалось. Зловредная печка «тянуть» не хотела, половина дыма, вместо того чтобы уходить наружу через самоварную трубу, сочилась сквозь щелястые бока в кухню.
– Ничего, вечером я её как следует замажу, – заверил Вася и шмыгнул испачканным носом, – надо только глины получше наковырять, в этой песку много.
– А я говорю, эта система работать не будет! Вчера тоже мазали, а толку? Халтурщики строили! – крикнула Катька.
– Не, это она от дождя отсырела. Раньше–то нормально работала, – возразил Вася и с сомнением посмотрел на руки: – Наверное, помыться надо бы?
– А ты сунь их под дождь, – посоветовала Лиска. Вася ей понравился, он был забавный, как плюшевый пёс Филя из детской передачи. Только Вася ещё вдобавок и рыжий. Такую аварию на голове Лиска видела лишь однажды, когда двоюродная сестра Зоя, обожавшая экспериментировать с причёской, покрасилась в цвет «ультра». Но чтобы волосы от природы были настолько потрясающего оттенка? Это впечатляло…
– Чего, думаешь, он так старается? – спросила Катька, глядя, как Вася пытается размазать на ладонях присохшую глину, не вылезая под дождь. Потом махнул рукой и вылез из палатки.
– Знает кошка, чью колбасу спёрла, – не унималась Катька, – они с Ботаником сами же эту печь и складывали. А Пит, который на самом деле Петя Курочкин, держал под правильным углом трубу и давал умные советы! У него родственник камины на заказ делает.
– Какую трубу? – не поняла Лиска.
– Да эту вот, самоварную. Они её выклянчили в деревне у какого–то деда и кричали, что тяга будет отличная! Пит громче всех разорялся. А щели заделывать не идёт, хитрый. Эй, мастер, хорош грязь размазывать, кофе стынет!
Мокрый Вася пролез в кухню, обтирая руки о джинсы, сел на ящик и улыбнулся Лиске:
– Ты её не слушай, мы не совсем уж такие пропащие. И трубу нам пасечник сам подарил, он в другую область уезжал, ну и отдал, не тащить же с собой. Он нас ещё и мёдом угостил, ты мёд любишь?
– Если не засахаренный, то да. А что, у вас ещё осталось?
– А то. Специально сразу все не съели, оставили для торжественных случаев.
Вася вытащил откуда–то из–под ящиков трехлитровую банку, на её дне виднелись жёлтые наплывы, и попытался выскрести их длинной ложкой.
Лиска в сомнении смотрела на его усилия.
– Может, не надо?
– Да тут ещё много. Во, целое блюдце получилось! Пробуй.
– М–м–м… вкусно. Жалко, что мало.
– Ага. Обидно, только с хорошим дедусей познакомились, а он сразу и съехал. Столько всего рассказывал, я всю тетрадку за ним исписала, –
