нным видом. Его душа томилась от ожидания встречи с очень важным человеком. Аудиенцию назначили на двенадцать дня. Настенные часы пробили только девять утра. Минуты тянулись, усугубляя его нервное состояние. Оскар уверовал, что итог встречи наполнит содержательным смыслом его дальнейшую жизнь. Последний год Вилсон не имел никаких стремлений. Ничто его более не тешило. Множество причин привели к безрадостному существованию в причине его запутанной жизни, которую он вел до определенного времени играючи и порою рискованно. Оскару исполнилось тридцать лет. Он – видный и рассудительный светский лев. Высшие круги общества ценили его за деятельный ум и искусство находить общий язык. Однако его развязанное поведение вне пределов аристократического социума и сомнительные связи всегда вызывали осуждение со стороны приятелей. Но они продолжали поддерживать с ним отношения из корыстных побуждений, потому что Вилсон всегда мог дать дельный совет или указать к кому следует обратиться, чтобы разрешить затруднительную ситуацию. Баснословное состояние давало ему возможность быть эксцентричным. Но однажды все переменилось, словно кто-то перевел его в иную плоскость бытия. Оскар стал замкнутым, прекратил появляться в свете, не отвечал на письма, звонки. Дни он коротал скучно, проводя время в меланхолии в зимнем саду, где находил уединение в попытке уйти от мирской суеты. Так прошел почти год.
Вчера рано утром в его кабинете раздался долгожданный телефонный звонок. Он моментально поднял трубку.
– Мое имя Альберт Мэнго. Имею ли я честь говорить с господином Вилсоном? – раздался монотонный голос.
– Именно.
– Я звоню по вашему объявлению в газете Дэйли Трибьюн. Нам необходимо встретиться и обговорить все условия соглашения.
– Соглашения? – встревожился Вилсон.
– Ваш вопрос очень деликатен. Необходимо увидеться завтра же. Иначе я не буду в состоянии помочь вам.
– Да-да, конечно. Господин Мэнго, завтра в двенадцать дня. Вас устроит? –не успел договорить Оскар, звонок оборвался. Некоторое время он еще держал трубку телефона в руке, прислушиваясь к коротким гудкам на другом конце провода и размышляя о таинственном собеседнике. Ровно в двенадцать раздался звонок в дверь, и секретарь по имени Ирэн поспешила доложить о долгожданном посетителе. Вилсон и Мэнго расположились на турецких диванах в зимнем саду. В оранжереи пребывали удивительные виды растений. Повсюду ползучие лианы опутали карликовые пальмы. Экзотические цветы радовали всеми красками радуги, бутоны тяжело свисали с ветвей тропических деревьев, мясистые кактусы оголили толстые иглы, готовые защищать свое пространство. Благоухание амазонских трав наполняло оранжерею. Лучи солнечного света тускло пробивались через запотевшее стекло оранжереи и косо падали на гладкие темно-зеленые листья фикусов. Единственным постоянным обитателем тропического рая был говорящий попугай Джонни, проживавший в просторной клетке. Крупная пестрая птица, прибывшая птенцом из лесов Амазонии, оказалась весьма общительной и умной. Джонни всегда любил поболтать со своим хозяином, постоянно выпрашивая вкусные кусочки манго и ананаса. Животное ревновало Оскара к Ирэн. Попугай догадывался, Ирэн – это нечто большее для хозяина. Вилсон действительно симпатизировал и даже проявлял интерес к девушке, но не более. Его галантное отношение не позволяло переходить грань, и он вынужден был держать себя в руках в присутствии прекрасной девушки, что оказалось пыткой и непосильным трудом. До этого у него работали три секретаря, которых он с треском уволил, и теперь Вилсон никоим образом не желал потерять прелестную и исполнительную Ирэн даже ради любви. Оскар накрыл клетку с попугаем плотным одеялом, чтобы тот не отвлекал от важного разговора.
– Негодник, – проворчал недовольный Джонни.
– Душевное состояние, в котором вы продолжительное время находитесь, господин Вилсон, называется депрессией, – начал диалог Мэнго.
– Для вас просто Оскар, – перебил Вилсон.
– В таком случае Альберт.
– Откуда вам известно о моем состоянии? Мы не обсуждали это по телефону.
– Текст объявления в Дэйли Трибьюн заставляет сделать подобный вывод. Думаю, что вам следует обратиться к хорошему психологу. И на этом мы сможем расстаться.
– Смею предположить, что если бы мой личный психолог увидел данное объявление, он отправил бы меня прямиком к психиатру. Кстати, а вы случаем не один из них? Если так, попрошу вас покинуть меня.
– Вовсе нет. Я проводник.
– Проводник? – удивился Вилсон, подняв брови.
– Именно я укажу путь в желанное место, куда вы стремитесь попасть, но помните, это билет в один конец. И вы никогда не вернетесь.
– А цена?
– Самое бесценное, что у вас есть.
– Говорите же.
– Ваша душа.
Вилсон
