трясла сына за плечи. – Сереженька, проснись, к тебе пришли.
«С визитом!»– добавил про себя зло Гуров, заполняя протокол.
– Гони, мать! – парень потянулся за одеялом.
Гуров отметил, что парень уже проснулся и бутафорит, взглянул на Светлова, который со вздохом опустился на стул и следил за «спящим» – мало ли чего, в окно сиганет с третьего этажа либо за тяжелый предмет схватится, всякое видели.
– Клавдия Борисовна, подойдите, пожалуйста, – сказал Гуров. – Вот постановление на производство у вас обыска. Ознакомьтесь. Вот здесь распишитесь. – Он подвинул документы.
Бумаги к столу прилипали, в комнате было душно, пахло кислым, прогорклым, нездоровым.
– За что? – Женщина не двигалась, затем махнула вялой рукой, подошла, опустилась на стул. – Мальчик, хороший мальчик. Ну, выпьет иногда. А вы думаете своим указом всех враз… Вы сами-то что? Не употребляете?
Женщина привстала, наклонилась к Гурову, он невольно увидел вислые дряблые груди и отвернулся.
– То-то же, святые!
Неожиданно распахнулась дверь соседней комнаты, на пороге остановилась девушка. Она, в отличие от брата и матери, смотрелась крепенькой и чистой, на круглой мордашке – румянец, только голос у нее оказался визгливый, истеричный:
– Все? И никаких тебе разменов! Прекрасно! Надеюсь, надолго забираете?
– Ах ты, сучка! – парень перестал прикидываться и сел. – Брата единокровного! Ошибочно!
– Это ты ему скажи! – Девушка кивнула на Гурова, угадывая в нем главного.
– Я вас попрошу, – сказал Гуров тихо, но все тут же замолчали, – Сергей Семенович, оденьтесь. Вас и вас, – он перевел взгляд с матери на дочь, – я попрошу к десяти подъехать в управление. Повестки. – Он положил на стол две повестки.
– За что? За что забираете? – закричал парень, вздувая жилы на худой шее.
– Мы обсудим данный вопрос в кабинете, где ждет следователь прокуратуры. – Гуров отлепил от стола папку, перелистнул бумаги: – Постановление о вашем задержании. Понятые, внимание. Сейчас мы приступим к обыску.
– Что искать-то будете? – спросила мать. – Вы скажите, я сама вам отдам.
Гуров взглянул на женщину испытующе, задумался. Они долго смотрели друг на друга, он – устало, она – вызывающе.
– Верхнюю одежду сына… Рубашку, пиджак, куртку, брюки в последние три дня не стирали? – спросил Гуров.
– Мама, – словно ребенок, прошептал парень.
И мать откликнулась, закричала:
– Нет!
Она солгала так неумело, что Гуров отвернулся, сказал:
– Все правильно. – Кивнул Вакурову и Светлову: – Приступайте.
Обыск – процедура для всех, мягко выражаясь, неприятная. Сотрудникам не доставляет удовольствия открывать чужие шкафы и комоды, лезть в интимный мир, вытаскивать на всеобщее обозрение вещи порой смешные, ненужные, давно забытые. Отделять мужские рубашки от
