что муж – личность известная… И вот – результат. Я-то прожила свою жизнь как хотела, это был мой выбор, а расплачиваешься – ты, – с горечью произнесла Зинаида Федоровна.
– Да все нормально, мама. – Фрося попыталась успокоить ее, хотя и сама расстроилась. Неужели она и на окружающих производит такое же удручающее впечатление?
И тут же увидела, что пьяный мужик откровенно облизывает горлышко бутылки и бросает в ее сторону недвусмысленные взгляды.
– Мама, давай перейдем в другой вагон, – шепнула Ефросинья.
Но в тот же момент над ней нависла человекообразная обезьяна, пропахшая табаком и перегаром. По всей вероятности, пивом мужики заглушали вчерашний перепой, да уже с утра выкурили пачку сигарет, поэтому амбре от нетрезвого гражданина исходило в буквальном смысле потрясающее.
– Ну что, красивая, – игриво обратился он, по виду совершеннейший бандит, к Фросе, – «поехали кататься»?
– Не трогайте меня, – едва выпалила Ефросинья.
– А ты у нас недотрога? – обхватил ее лапищами и прижал к себе пьяница.
– Что вам угодно?
– Пойдем, потискаемся в тамбуре! – загоготал он на весь вагон.
Пассажиры притихли, многие сделали вид, что увлечены пейзажем за окном. Женщины закрывали своим детям глаза.
– Отстаньте от моей дочери, идите на свое место, – попросила Зинаида Федоровна.
– Заткнись, старая грымза! Ну-ка, красотка, открой ротик, я налью тебе пивка, – продолжал изгаляться нетрезвый тип.
– Люди! Помогите кто-нибудь! – воскликнула всего лишь одна пожилая женщина в вагоне. – Мужчины! Ну, хоть кто-нибудь! Что же творится-то? Помогите девушке!
– Я прошу вас удалиться, – все еще вежливо сказала наглецу Зинаида Федоровна.
– Тебе, старая, жить надоело? Вот сейчас «пером» почешу шкурку-то, будешь знать, как встревать! – налитыми кровью глазами посмотрел на Кактусову-старшую второй из алкоголиков и вдруг заикал, подавившись собственной слюной.
Прямо на него смотрело дуло большого, черного и страшного пистолета. Его друг, увидев замешательство своего подельника, перехватил его взгляд и тоже оторопел.
– Ты чего это, бабка? Ты чего…
Зинаида Федоровна прищурилась, крепко сжимая рукоятку оружия.
– А ну-ка отвали, мразь, от моей дочери!
– Да ты что, бабка? – снова повторил, как заезженная пластинка, мужик. – Неужто стрелять будешь?
– А ты хочешь проверить? – не меняя тона и взгляда, спросила Зинаида Федоровна.
– Мама! – ахнула Ефросинья.
Бандиты медленно отпустили ее и отступили к дверям. Вместе с ними отступил и неприятный запах.
– Вон отсюда! – прикрикнула на пьяниц мать Кактусова-старшая.
Мужики, тихо матерясь, вышли из вагона, совершенно расстроенные, что с ними справилась старушка. Пассажиры вздохнули спокойно,
