– конец лета.
– Господин! – несмело окликнул Эрн. – Я пришел, господин.
– Я вижу, – хозяин как будто бы ничуть не удивился.
Эрн сел. Что говорить, он не знал. Он вообще не знал толком, зачем пришел, пустившись на такие хитрости, каких не придумывал ни разу в жизни. Твердо знал только одно: не прийти он не мог.
Хозяин тоже молчал, по-прежнему глядя в камин. Долго молчал, но все же заговорил первым:
– Я обидел тебя?
– Не знаю, господин.
– Ладно, спрошу иначе: тебе было неприятно слышать то, что я говорил?
– Да, господин.
– Но ты снова пришел. Зачем?
Что ответить?
– Ладно, спрошу иначе: тебе нужна моя помощь?
– Не знаю… да, господин.
Хозяин наконец посмотрел на Эрна – прямо в глаза – и улыбнулся то ли насмешливо, то ли одобрительно.
– Ты читать умеешь?
– Да, господин.
– Несколько необычно для раба, ты не находишь? – на этот раз улыбка была насмешливой – и только. – Где выучился?
– У первых господ, господин.
– И как это они додумались тебя учить?
– Они не учили, господин. Я слышал, как учили молодого господина, господин, – Эрн боялся, что мужчина рассердится, и потому говорил торопливо, сбивчиво. Но хозяин рассмеялся резковатым – невеселым – смехом.
– Вот что, – сказал он неожиданно мягко. – Давай с тобой договоримся: ты перестанешь меня бояться. И не будешь так часто повторять слово «господин», хорошо?
– Да, господин, – ответил Эрн – и вдруг тоже рассмеялся.
– Сколько лет прошло с тех пор, как ты в последний раз пробовал что-нибудь прочитать?
– Восемь… Почти девять.
– Помнишь… Уже неплохо. А сейчас сумеешь?
– Не знаю…
– Идем.
Они пришли в знакомую Эрну комнату, переполненную книгами.
– Садись, – хозяин указал Эрну на свое кресло. – Посмотрим, что ты умеешь.
И раскрыл перед Эрном книгу в потертом переплете.
Когда они вышли на дорогу, ведущую к Северному имению, уже светало.
– Приходи, как только появиться возможность, Эрн. Но понапрасну не рискуй.
– Да, господин… Господин, можно, я спрошу?.. Вам не нравится, когда я называю вас господином, но как же мне тогда…
– А как бы ты сам хотел меня звать?
– Учителем.
– Хорошее слово, мой мальчик. Просто замечательное, – серьезно ответил хозяин лесного домика. – Может быть, самое лучшее на свете.
3
Вирита, потом не раз мысленно возвращаясь к событиям этого дня, так и не смогла вспомнить, из-за чего же началась ее первая за все двенадцать лет жизни ссора с отцом. Но, как обычно бывает в случаях, когда обе стороны не склонны к уступкам и упорствуют
