долгое молчание. Сорантаэлю, видимо, надо было отойти от неожиданного удара пыльным мешком, предательски нанесенного из-за угла.
– И кем же ты был до этого? – посопев носом, спросил он. – До того, как вошел в лес.
– Человеком, – тихо ответил я.
Слабое икание, донесшееся из кресла Сорантаэля, подтвердило, что он обладает хорошим слухом. Эльф нервно схватил кувшин, набулькал себе полный бокал и залпом выпил. Потом он с каким-то остервенением схватил экзотический фрукт и впился в него зубами.
– Мне всегда хочется есть, когда я нервничаю, – пояснил Сорантаэль в ответ на мой изумленный взгляд. – Расскажи мне о своем мире!
Ну, честно говоря, я ожидал какой-то реакции на мое признание. Не знал только, каким образом она будет проявлена.
Вздохнув, я начал рассказ. Конечно же я рассказал не все. Мне очень не хотелось показывать все неприглядные стороны нашего мира. В конце-то концов, это тот сор, который из избы не выносят. Зная о способности эльфов определять, правду ли им говорят, я, тщательно подбирая слова, постарался рассказать все то, что было в нашем мире хорошего, разумно дозируя негативные стороны.
Некоторые вещи, о которых я рассказывал, выходили за пределы понимания эльфа. Он просил пояснить то или иное понятие. Я неожиданно понял, что разговариваю-то на другом языке! Приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить, как произносятся те или иные слова, не говоря уже об особо развитой части нашего великого и могучего. Я поведал Сорантаэлю и об этом своем неожиданном открытии.
– Судя по всему, знание языка было тебе дано вместе с переносом в этот мир, – задумчиво изрек эльф. – Причем это знание было искусно вплетено в твое сознание. Интересно, кто это так постарался? И главное – зачем?
Видимо, Сорантаэль продолжал нервничать. Ваза уже несколько раз пустела и вызывалась с новым пополнением. Боюсь, что потом Сорантаэль будет страдать от переедания, хотя кто его знает, как у нас, эльфов, с пищеварением.
– Так значит, у вас люди являются доминирующим видом и других разумных у вас там нет? – задумчиво спросил Сорантаэль, когда я закончил свой рассказ.
– Нет, и судя по всему, никогда не было, – ответил я, посасывая из бокала изумительного вкуса вино.
– Не было? – фыркнул Сорантаэль. – А откуда тогда, разреши мне тебя спросить, о нас знают?
А действительно, откуда? Конечно, фантазия – это сила и может изобразить что угодно, при условии, что она есть. Но как она могла изобразить все так точно? Я, конечно, не всех тут повидал, только эльфов и орков, но эти были вылитые эльфы и орки. Ну, может, и не вылитые, но похожи, и очень.
– Ты мне можешь рассказать о других разумных, которые обитают в этом мире? – обратился я к Сорантаэлю.
– А! Разумные как разумные. Ничего особенного, – отмахнулся Сорантаэль. – Ты мне вот что скажи: почему ты, оказавшись тут, не остался человеком, как был, а приобрел наше, эльфийское обличье?
– А что? – немедленно ощетинился я. – Было бы лучше, чтобы я приобрел вид тролля? Я бы тогда вам тут
