style="font-size:15px;"> Молодой человек покраснел ещё сильнее. Не в силах отвечать, он коротко кивнул.
Боже мой, какой позор, искренне думал Иван, решив, что падает в глазах красавицы куда-то далеко вниз, свергаясь на уровень муравьёв, жуков и прочих букашек.
Но девушка отнеслась к поручению на удивление серьёзно. Она, подобно своему мудрому отцу, прекрасно понимала важность любых просьб, исходящих от особ, кои в силу своего положения денно и нощно соприкасаются с государыней.
– Что же вы не входите? – спросила Екатерина Андреевна.
– Не открывают, – признался юноша. – Уж я стучал-стучал, колотил-колотил. Никакого ответа. Не ломать же мне дверь!
– Дверь ломать не надо, – кивнула барышня. – Дозвольте мне.
Она подошла к дому, заглянула в закрытое занавесью окошко, и тонко… нет, не сказала – пропела:
– Анна Петровна, голубушка! Откройте, пожалуйста. Это я.
И почти сразу дверь отворилась. На пороге появилась пожилая женщина с заплаканным, но очень добрым, простодушным лицом.
Екатерина Андреевна нежно обняла старушку, заговорила, утешая. Вместе они вошли в дом, выглядевший пустым. Ни единого человека прислуги, кроме зарёванной дворовой девки, в полной мере разделявшей горе хозяйки.
– Бяда, ой бяда-то какая! – сокрушённо качала головой девка.
– Не говори! – вторила ей Алунтьева. – Не знаю, за какие грехи такое наказание! Жаль Митридатушку. Уж такой ласковый был, такой добрый. На колени бывалоча прыгнет, колечком свернётся. Ты ему за ушком почешешь, а он довольный лежит, песенки поёт. А уж как рыбку любил! Я ить ему особливо рыбку варила, с солью. От несолёной токмо мордочку воротил. Курочкой тоже не брезговал. Крылышком похрустит, поиграется, клубочек по полу покатает. Чистое золото, а не кот. Второго такого вовек не сыскать.
Иван удивлялся. Надо же, сколько слёз из-за какого-то котейки. Потом понял, что для старушки пропавший Митридат всё равно, что семья – своих детей у женщины отродясь не было. Не послал ей Господь чада собственного. Нерастраченную любовь она всецело перенесла на пушистое существо, нагло сим пользовавшееся.
Девка убежала. Хозяйка повела Екатерину Андреевну и Елисеева в парадную комнату, где усадила на мягкие диваны.
Внезапно в пожилой женщине проснулся интерес:
– Что за молодой человек пожаловал с тобой, Катенька? – спросила она. – Не жених ли?
Ивана бросило в жар. Ему вдруг захотелось, чтобы дочь Ушакова ответила на вопрос утвердительно, хотя умом он прекрасно понимал – чего не будет, того не будет.
Екатерина Андреевна, потупив глазки, пояснила:
– Что вы, Анна Петровна! Рановато мне об женихах ещё думать. Сей вьюноша прислан батюшкой из Тайной канцелярии Митридата вашего разыскивать. Зовут его Иваном Елисеевым.
– Прости, Катенька, дурость мою бабскую! Не гневайся на старуху. Да и ты, Иванушка, прости: не то я болтаю, – повинилась Алунтьева.
–
