и пиджаках по случаю пятницы. Оба с лакированным загаром, то ли еще морским, то ли уже горным. Уверенные, холеные мужики, кое-чего добившиеся в этой жизни.
Это люди только думают, что они разные. Может, рождаются они и разными, а потом жизнь обтачивает, как вода камешки, и раскладывает их по полочкам. И стоят они на этих полочках ровнехонько, и на другую полочку не перескочить. Потому что камни не скачут.
– Рок-н-ролл, – вскинул два пальца вверх Сема.
– Hi, френдище, – поздоровался Федя.
– Шалом, уроды, – вежливо кивнул Алик.
Приветствия происходили родом из юности и символизировали суть каждого. У Семы лихое криминальное прошлое и погоняло Сема Рок-н-Ролл, когда-то гремевшее на все Нечерноземье. У Феди изысканный жаргон фарцы конца восьмидесятых. Алик в юности был панком, слушал «Аукцыон» и зачитывался Хармсом. К пятому десятку у всех троих увлечения юности остались позади, и сердце успокоилось на выдержанном односолодовом виски. Его и заказали. Выпили по первой, как полагается, за встречу. Закурили. Помолчали.
– Что-то ты неважно выглядишь, – заметил Федя.
– Правда, хреново, – поддержал его Сема. – Мужчина должен быть пьян, весел и беспечен, особенно в наши годы. А ты трезв, печален и загружен. Ты чего, у нас же молодость, третья по счету уже и еще двадцать молодостей впереди. Рок-н-ролл, твою мать.
Алик рассказал им все: и про сделку с банком, и про видения, и даже про Наташу-рекламщицу.
– Ну офигенно! – обрадовался Сема. – Бабки на горизонте, телка на вертеле, жизнь бьет ключом.
– А как же видения? – спросил Алик.
– А видения – это побочные эффекты, – успокоил Федя. – Все имеет свои побочные эффекты. Вот выпили, к примеру, мы, хорошо нам – весело, спокойно. А завтра что будет? Сами знаете что. Голова трещит, жена ворчит, во рту насрали. Побочные эффекты.
– Ты за всех не говори. У меня похмелья не бывает. У меня рок-н-ролл вечный. Врубишь «Рамштайн», и никакого похмелья, жить хочется. Убить кого-нибудь. Изнасиловать. Уммм, сказка, – сказал Сема.
– Хорошо, не похмелье, – согласился Федя. – Допустим, телку ты снял в клубе. Хорошую такую, в платье блестящем, с сиськами, и зажигаешь всю ночь с ней. А потом в гостиницу везешь и там тоже все получается славно, несмотря на литр выпитого. А утром просыпаешься.
– Похмелья у меня нет, я предупреждал, – повторил Сема.
– Нет, нет, у тебя похмелья, понял я… Так вот, просыпаешься, а рядом с тобой такое идолище поганое лежит, что мать моя женщина! А потом еще и трипак…
– Это да, это бывает, – кивнул Сема.
– А я что говорил. Побочные эффекты.
– Точно, Федь, прав ты. Вот я помню, когда заводы у чуреков отбивали, весело так было, драйвово. Из чуреков чебуреки сделали. Все так удачно прошло. И чувство у меня
