пару раз украсть, но в основном этим промышлял Клейтон.
– По крайней мере мы знаем, что это печенье еще ни на ком не побывало. А теперь давайте отыщем место потише и поедим. Думаю, сюда. – Мадлен не думала, она знала наверняка. – Чуть раньше она изучила дом, нарядившись посудомойкой, хотя в последние несколько недель ей ни разу не пришлось воспользоваться своим талантом перевоплощения. Мадлен проскользнула в высокие двойные двери в дальнем конце холла и свернула в узкий, тускло освещенный коридор.
Хантфорд окинул помещение взглядом.
– Коридор для слуг?
– Один из нескольких. Он ведет в прачечную и погреб.
В воздухе витал запах угольной пыли и щелока. Не слишком приятный аромат, но Мадлен знавала и похуже. Она протянула Хантфорду печенье и уселась на верхнюю ступеньку.
Молодой человек последовал ее примеру.
– Никогда бы не подумал, что вы можете сидеть на ступеньках.
Мадлен на мгновение перестала жевать.
– Я удивлена, что вы вообще обо мне думали.
Хантфорд пожал плечами, не обратив внимания на выпад.
– Вы не похожи на женщину, которая вот так запросто сядет на грязные деревянные ступени.
Мадлен изящно фыркнула.
– Моя изысканная задница действительно снисходит лишь для дорогой мебели. – Мадлен откусила кусочек печенья. – Но проголодавшись, я могу сидеть где угодно.
Гейбриел хотел сказать что-то еще, но потом понял, что проиграл словесную дуэль, и улыбнулся.
Сердце Мадлен замерло, а потом забилось снова. Эта улыбка вовсе не превратила его в красавца. Нет, перемена была почти неуловимой. Благодаря своей улыбке Гейбриел как бы стал доступным. Взгляд его бледно-зеленых глаз смягчился, а напряжение, заставляющее губы постоянно сжиматься, отпустило.
Мадлен подавилась сахарной пудрой, обильно покрывавшей печенье, и Гейбриел бросил на нее озабоченный взгляд.
– Все в порядке?
Мадлен кивнула и сосредоточилась на еде. Она обожала сладости, поэтому решила продлить удовольствие, откусывая маленькие кусочки, смакуя нежный ореховый вкус и издавая тихие возгласы наслаждения.
Хантфорд же не притронулся к еде.
Наверное, ей стоило попросить Гейбриела отдать ей свое печенье. Но нет, она и так уже съела целых два.
Вздохнув, Мадлен поднесла руку ко рту и принялась старательно облизывать палец за пальцем.
Гейбриел глухо выругался, а потом быстро положил печенье себе на колено, схватил Мадлен за руку и потянул к себе. Его загрубевшая ладонь источала тепло.
– Я могу помочь.
Подушечка большого пальца принялась описывать круги на нежной коже запястья Мадлен, вызывая чувственную пульсацию в ее лоне.
Да что он такое творит? И почему она позволяет ему это?
– Хантфорд…
– Гейбриел звучит
