принял молчание Антигоны за согласие.
– Да, конечно. У вас есть время, чтобы привыкнуть. И составить необходимые планы.
Антигона проглотила резкий ответ, вертевшийся у нее на языке. Его милость сильно в ней ошибся – в ней нет приспособленчества, а единственный план, который она составит, состоит в том, чтобы убедить ее бедную, находящуюся в прострации маму в безумной неуместности этого сватовства.
– Хотя наша помолвка в силу обстоятельств должна оставаться приватным делом, – продолжал лорд Олдридж, – я организовал для вас маленький подарок. Символ моего расположения, поскольку о нашей помолвке нельзя объявить официально.
Организовал! Странная снисходительность для полного надежд жениха.
В отсутствие всяких признаков одобрения со стороны Антигоны необходимый энтузиазм выказала ее мать:
– Как вы добры, милорд.
Антигона отказывалась так легко сдаться. Если этот человек думает, что может купить ее согласие безделушкой или соблазнить подарками, то он еще сильнее ошибается в оценке ее характера.
Впрочем, оказалось, что это не просто безделушка. Подарок, который лорд Олдридж извлек из замшевого мешочка, оказался изящной траурной камеей. Он осторожно держал подвеску в форме сердца, жемчуг переливался в ярком зимнем солнце, мягко маня Антигону, продуманно завлекая в вежливое подчинение.
Резная сцена изображала классическую задрапированную фигуру, склонившуюся над траурной урной. Камея, хотя и небольшая, но выполненная с отменным вкусом, должно быть, стоила целое состояние, во всяком случае, достаточное, чтобы обеспечить семейство Престон углем, мясом, чаем и освободить даже от воображаемых тревог по крайней мере на месяц.
Антигона уже видела, что в глазах матери блеснуло облегчение, равно как и точная калькуляция стоимости подарка. Мать двинулась вперед, влекомая обещанием такого благодеяния, пока Антигона пыталась найти подобающее возражение.
В таком подарке не было ничего неуместного, ничего неподобающего, ничего предосудительного. Любая другая его любезно приняла бы. Однако Антигона Престон была из тех, кто заглядывает в рот дареному коню и проверяет все зубы до единого.
Она тщательно подбирала слова.
– Я польщена, сэр. И высоко ценю продуманность такого подарка. Но все запрещает мне принять его.
Лорд Олдридж сделал странное движение ртом, довольно поджав нижнюю губу, словно сопротивление невесты скорее тайно радовало его, чем раздражало.
– Я уважаю ваши моральные принципы. Но должен настаивать.
Такое откровенное заявление заслуживало столь же незавуалированного возражения.
– И я тоже. – Тон ее был резким, но этому человеку лучше знать, что она не безмозглая курица, которую можно легко одурачить или запугать, тем самым добившись согласия. И, возможно, несговорчивостью она достигнет того, чего не сумела сделать возражениями.
